Аристократия и демос

В силу каких причин Мильтиаду удалось столь быстро набрать такую большую силу, стать едва ли не лидером полиса, определявшим основные направления его политики? Разумеется, здесь сыграл свою роль ряд факторов различного характера. Не остались без последствий те обстоятельства, что он принадлежал к знатнейшему роду, издавна принимавшему активное участие в общественной жизни Афин, и тем самым уже включался в состав самого высшего слоя политической элиты; что он привез с собой из Херсонеса обильные богатства; что он обладал большим опытом государственной деятельности. Все это так, но были ведь и факторы, напротив, препятствовавшие усилению позиций Мильтиада. Его «тираническое» прошлое (включая, между прочим, былую близость к Писистратидам), что бы там ни говорить, должно было без энтузиазма восприниматься большинством гражданского коллектива. Процесс он выиграл, но определенное пятно на его репутации не могло не остаться. К тому же не столь уж давно родственник Мильтиада Исагор зарекомендовал себя совсем уж с негативной стороны и был объявлен государственным преступником. Род Филаидов в целом не был замечен в особых симпатиях к демократии, и на Мильтиада сказанное в полной мере распространяется.

Наверное, должны были сформироваться особые предпосылки для того, чтобы лицо с такими характеристиками, как Мильтиад, оказалось не только приемлемым, но и желательным для лидерства. Судя по всему, так оно и было. Под влиянием в первую очередь внешних причин в Афинах к концу 490-х гг. назрел кризис той политической линии, которую еще со времен Клисфена проводили Алкмеониды и главными составляющими которой были напряженность в отношениях со Спартой и по возможности примирительная позиция в персидском вопросе. Происходил пересмотр многих недавно сформировавшихся стереотипов; не исключено, что даже на деятельность лаконофила и консерватора Исагора стали смотреть несколько иначе.

Если попытаться обобщить в виде таблицы расклад основных афинских группировок начала V в. до н. э., после прибытия Мильтиада, то увидим следующее:

Иными словами, Мильтиад был как будто специально создан для того, чтобы занять пустующую «нишу» в политической жизни. С одной стороны, ни у кого не вызывала сомнений его подчеркнутая, даже утрированная антиперсидская ориентация (у херсонесского изгнанника с персами были личные счеты), да и сам он не останавливался перед тем, чтобы лишний раз ее продемонстрировать. В частности, когда в Афины прибыли послы от Дария с требованием подчинения (видимо, это случилось перед началом экспедиции Датиса и Артаферна), они по инициативе Мильтиада были убиты (Павсаний. III. 12. 7). Этот акт демонстративной жестокости делал военное столкновение с персами совершенно неминуемым; помимо всего прочего, он противоречил общепринятым нормам обращения с послами, которые по неписаным законам межгосударственных отношений считались неприкосновенными. Однако будущего марафонского победителя не остановило ни это, ни даже то, что его сын оставался заложником в плену у Ахеменидов и мог подвергнуться столь же жестокой мести.

Интересно, что, по сообщению Павсания, точно так же поступили в это время и спартанцы с теми персидскими послами, которые прибыли в их полис с аналогичным требованием. Создается впечатление, что акции в Афинах и Спарте были согласованы. Два сильнейших государства Балканской Греции перед лицом внешней угрозы переходили наконец от конфронтации к сотрудничеству. Выше мы высказали предположение, что это было напрямую связано с выходом Мильтиада на первые позиции в Афинах. Этот политический деятель, бесспорно, симпатизировал Спарте. Его сын Кимон впоследствии снискал репутацию едва ли не самого знаменитого афинского лаконофила (Плутарх, Кимон. 16). Такие взгляды Кимона не могли, разумеется, сформироваться спонтанно, без опоры на семейную традицию; они должны были быть унаследованы им от отца. Не забудем о том, что лаконофилом был и Исагор, тоже родственник Мильтиада.

Итак, быстрое возвышение Мильтиада было не в последнюю очередь обусловлено тем, что он оказался «в нужное время в нужном месте». Его политическая линия представлялась наиболее перспективной значительной части гражданского коллектива и элиты, что сделало его естественным центром притяжения для всех тех, кто был твердо настроен бороться с ахеменидской экспансией и готов ради этой цели идти на примирение с лакедемонянами. В результате вокруг него сплотилась самая мощная группировка приверженцев; Фемистокл, едва начав свою на первых порах очень успешную карьеру, был отодвинут на второй план.