Аристократы

Дядя Джордж мнется на месте, затем разворачивается и выходит.

Том: Он уже третий раз пытается войти сюда. Может быть, мне уйти куда-нибудь?

Вилли: Глупости. Это он капризничает.

Том: Он хоть говорит иногда?

Вилли: Наверное. Впрочем, я никогда не слышал.

Том: Он брат мирового судьи — это правда?

Вилли: Да, это так. Зверски пил по молодости. Напивался до чертиков. Затем вдруг бросил пить и говорить.

Том: Странно, почему?

Вилли: Слова ему нужны только для того, чтобы заказывать спиртное. Когда-то он считался умнейшим человеком в роду.

Он слезает со стула, поднимает пиджак и протирает сиденье своим рукавом.

Вилли: Том, можно вас отвлечь на минутку?

Том: Конечно.

Вилли: Я почти закончил.

Том помогает ему у двери.

Том: Джуди должно понравиться.

Вилли: Думаете?

Том: Разумеется. Что еще нужно сделать?

Вилли: Вот, покажите ей, когда она спустится. Здесь регулятор громкости — тише или громче — как ей понравится.

Том: Хорошо.

Вилли: Внизу выключатель, если нужно совсем отключить.

Том: Понятно.

Вилли: Не высоко для нее? Как вы думаете?

Том: По-моему, в самый раз.

Вилли: Портит весь интерьер.

Том: Что вы! Его и не заметишь. Отличная работа, Вилли.

Вилли: Нет, все-таки грубовато, но зато это избавит ее от беготни вверх-вниз при каждом шорохе.

Том: Уже работает?

Вилли: Пойду подключу в спальне.

Вилли выходит в гостиную. Том возвращается к столу. Как только он садится, слева входит Казимир, он несет складные стулья. Казимир — единственный сын в семье. Ему около тридцати. Несмотря на жару, он одет в вязаный жакет-пуловер и в спортивную куртку. Он производит впечатление человека, с которым что-то не так. Эта «странность», как говорит сам Казимир, заключается в чем-то неуловимом: отчасти в его скромности, в его неловких движениях, отчасти в спонтанном энтузиазме, в его привычке, когда он огорчен, вдруг усмехнуться не к месту. Но он не шутник и не помешанный. Он совершенно нормальный человек с несколько преувеличенной манерностью. В данный момент, он стоит в двух шагах от кабинета и разговаривает с Томом.

Казимир: Это Клер.

Том: Да?

Казимир: Играет на фортепиано.

Том: Ааа…

Казимир: Моя сестра Клер.

Том: Я знаю.

Казимир: Добро пожаловать на домашний концерт.

Том: Ммм…

Казимир: Ловкость, красота, страсть — все это есть у Клер.

Том: Действительно…

Но Казимир уже отошел и стоит посередине лужайки.

Казимир: Клер!

Клер: Да?

Казимир: Сыграй Балладу соль минор.

Музыка останавливается.

Клер: Какую?

Казимир: Соль минор.

Клер: Я не в настроении, Казимир.

Казимир: Очень прошу, пожалуйста.

Клер: Ну хорошо. Только маленький отрывок.

Он стоит и слушает. Она начинает играть с середины Баллады соль минор, Op.23 сразу перед molto crescendo, после трех тактов fz.

Казимир: Да — да — да — да — да!

Он подпевает несколько тактов фортепиано, дирижируя, — при этом он весь сияет от восторга. Затем он успокаивается и возвращается на ступеньки.

Казимир: Соль минор. Чудесно, правда?

Том: Да.

Казимир поет еще несколько тактов.

Казимир: Когда я представляю нашу Усадьбу Баллибег — это всегда солнечный день, двери и окна настежь, и все заполнено музыкой.

Он резко поднимается и уходит влево за новой партией стульев. Раздается треск из колонки, затем тяжелое дыхание Отца. Том прислушивается.

Джуди: Ты давно так хорошо не ел. Дай-ка я вытру тебе подбородок.

Неразборчивое бормотание Отца.

Джуди: Здесь тепло. Одеяло, я думаю, тебе не нужно?