Аристократы [СИ]

— Нашел время для меня, женишок? — с сарказмом спросила я, пока шли по газону в направлении тоннеля и парковки. Смешно? Нет, не смешно. Обидно, но гордость не даст, об этом прокричать. Она поставила щит перед лицом этого человека и будет с оружием защищать от любых душевных терзаний.

— Давай сходим куда-нибудь поговорим вечером? А то здесь нам не дадут пообщаться, — улыбался Леня, глядя на проходивших студентов, глаза его перебегали от одного человека к другому. Боялся пристанут к местной знаменитости с просьбой сфотографироваться или афтограф дать.

— Здесь будем разговаривать! — отрезала я. Никуда не собираюсь идти с ним, разговор состоится здесь и сейчас. — И тупую улыбочку убери. На меня не действует! — ответила и тоже улыбнулась так же фальшиво и наигранно, как и он.

На парковке прошла к своей машине, пока с побитой мордой жених шел сзади. «Я бедный и несчастный, прости, люблю, куплю и полетим». Да не верю я больше!

В столь ранее время жар солнца уже начинал припекать макушку и тело, скрытое одеждой. Студенты прибывали на места парковки, выходили из машин, громко говорили. До нас им не было дела, как и нам до них. Я резко развернулась к Леньке, буквально вырвала свой букет, не важно, кто подарил. Цветы — это цветы и положила на заднее сидение. Дверцу захлопнула и остановилась возле машины. Будем говорить здесь.

— Модельки наскучили? Обо мне вспомнил? — надо отдать должное раздражать сильнее не стал, и убрал фальшивые улыбки. Но при вопросе отвел взгляд, рассматривая парковку не знаю с какой целью, вероятно обдумывал, как бы соврать.

— Давай спокойно сядем в машину, сходим позавтракаем, ничего страшного, если пару пропустишь и решим проблемы, — попытался Шмонт нащупать нейтральную линию. Не получилось. Я ему покажу нейтраль.

— У меня проблем не имеется на данный момент. Решать нечего, — прислонила бедро к капоту машины и стала изучать пыль на асфальте. Она и та представляла больший интерес, чем предатель передо мной.

— Извини, — вдруг сказал он.

— Издеваешься, Лень? К чему твои извинения? — задала вопрос.

Молчание с его стороны на мои вопросы. Я вдруг почувствовала себя морально измотанной, словно всю кровь выжали до последней капли и больше не было сил, что-либо делать или говорить. Мой голос стал усталым или через чур спокойным. И не было больше сарказма.

— Лёнь, я понимаю, что между нами нет трепетных отношений, но мы друзья были. Я доверила тебе одному правду, а ты…

Шмонт видимо нашел силы посмотреть мне в глаза. Вместо ответа на заданный вопрос резко просунул руку мне за спину и подхватил, приближая к себе. Вместо слов — дело.

— Не выглядела ты особенно обиженной, когда разговаривала с ним на вечере. Да! Вспыхнул! Да! Разозлился! К тому же, подробности не рассказывала, а оказывается ты с ним жила!

Я очень стремилась вырваться из его объятий, избежать прикосновений на пояснице. Я не верю, никому не доверяю. Не могу искренне поверить Лёне. Раньше тайно надеялась, что это любовь у Шмонта, так неоднозначно проявлялась, ведь он вроде заботился обо мне. На его исчезновения закрывала глаза, а теперь видела в его поступка — равнодушие.

Мне нужна была поддержка, хоть от кого-нибудь.

— Я люблю тебя, — сказали карие глаза очень уверенно, а я не способна больше поверить.

— Не верю. Это пустые слова, — с едва заметной улыбкой ответила. — Ты вспоминаешь обо мне, когда тебе скучно…

— Не правда, — перебил мои словоизлияния Шмонт.

Взял за шею или за шкирку, за белый ворот белой, воздушной рубахи и потянул на себя. Поцеловал. Секунду не сопротивлялась пока сознавала очевидные вещи, потом настойчиво подтолкнула в грудь, пытаясь сдвинуть друга от себя. Не дал, откуда силы взялись в его не особенно накаченных руках. Ладонями обхватил за спиной, сдавив ребра. Дышать стало сложнее, потому продвижению воздуха в мой организм очень настойчиво препутствовали. Промычала в рот Лёне, что-то не очень понятное, чтобы отвалил.

Шмонт продолжал выдавать пируэты на моих губах и между ними, пытаясь приоткрыть. А я руки зажатые внизу между нашими телами с трудом протащила вверх. Пальцами сдавила кожу на груди Шмонта.

— Ауч! — гневно выскочил и оставил меня, наконец, в покое. — Больно же!

Недовольно посмотрел на меня, потом на свою футболку в районе плеча, почесал аккуратно ладонью, прогоняя неприятные ощущения.

— А мне неприятно, когда делают что-то против моей воли! — завершила разговор. — Надоело! Сама хочу решать кого целовать, а кого нет! И иди ты со своей свадьбой и со своими моделями!

Лёня судя по выражению очень удивился моим выкрикам. Все-такие последние слова про волю и свадьбу я немного громко высказала чуть ли не на всю площадку.

Удостоверилась, что смысл фраза был донесен до друга, с чистой совестью развернулась, хотела покинуть парковку, но приостановилась в нерешительности из-за звука. Сзади донесся кашель, громкий, раздраженный с непонятными хрипами. Не послышалось. Обратно развернулась — это Лёня кашлял, придерживал кулак возле рта. А кашель его будто изнутри раздирал.