Аристократы [СИ]

Трубка признаний перешла в худенькие пальцы Кристины. Подруга располагалась правее Маши, пальчиком накручивала кудрявую прядку волос. Нервничала?

— А я ненавижу мужчин! Всех до единого! — Гиена наша трубкой от кальяна очень важно прочертила линию в воздухе, имея ввиду с одной стороны — она, с другой — мужской пол. — Презираю всех и каждого!

— Это мы уже поняли! — заметила Волчица. — Ты по девочкам?

Ева обожала подкалывать Кристину, а та вечно вспыхивала и злилась, так и в этот раз бледные щеки Гиена покрылись красными кругами. От гнева краснела постоянно, но сегодня сдержалась и заговорила спокойным тоном, как ведущий новостей, докладывавший о чрезвычайных происшествиях без единой эмоции на камеру:

— Около одиннадцати лет мне было… смутно помню… — Кристина опустила голову вниз, обняла ее руками, словно защищаясь от нападок людей или от камней, которые должны посыпаться ей на макушку. — Помню был дождь, грязь… меня в очередной раз довел комендант до слез недвусмысленными намеками. Старшая сестра… близнец… мой… всегда была сильнее меня, психанула в тот раз и предложила нам сбежать. Сбежали… как в тумане плохо помню, как удалось это провернуть. Катя была сообразительная девочка.

Сбежали не надолго, нас сразу хватились. Вы знаете, чем заканчивается попытка бегства? И я знала, и Катя знала. Ее поймали, а я сбежала и оставила ее упавшую в грязь… могла остановиться и подать ей руку, но я… этого… не сделала. Я оставила… ее… там… одну.

От слов Кристины было до дрожи в руках холодно. Я нервно обняла свои руки и растерла их, пытаясь согреться. Не помогало, слишком зябко.

— В ту же дождливую ночь сидела на обочине, где меня нашел мальчик чуть старше меня. Утащил к себе игрушку-Бастарда, подарил кров и пищу, с согласия отца предоставил комнату в доме.

Я была очень благодарна семье за их помощь. Они дали документы, с тех пор Бастарда Кристины нет, есть Аристократка Кристина. По этой причине я управляю транспортным средством, если вас это когда-то интересовало, — явно Гиена обратилась к нам, но мы синхронно промолчали.

— А через год, когда исполнилось тринадцать, меня первый раз трахнул отец того мальчика. Этому уроду было пятьдесят два года, — с этой фразой Кристина подняла холодные голубые глаза вперед, куда-то вскользь на мои колени. Будто видела там чужое лицо.

— И с того момента моя жизнь была больше похожа на ночной кошмар, я думать боюсь о сексе. Саша — это тот мальчик, что нашел меня, ничего не знал или делал вид, что не знает о нас с его отцом. Я молчала, всегда молчала. Исполняла покорно, не было выхода.

— Ближе к моим восемнадцати, когда интерес извращенца не так часто стал проявляться, как раньше (видимо, педофилу подавай помоложе) я начала дышать чуть легче. Упросила старикашку отправить меня в институт на учебу, тот пробил место по своим связям. А потом этот урод сдох, пищевое отравление, — и Кристина улыбнулась себе или своим мыслям, или воспоминаниям.

— Мы с Сашей единственные наследники. У него семьдесят процентов, у меня тридцать. Отсюда и машина, как вечная память об этом уроде.

Я взяла стакан с холодным напитком со столика и жадно стала лакать пойло, чтобы смыть наверное привкус горечи. Мы здесь как будто хороним кого-то. На звуки глотков девочки встрепенулись, словно энерговик-гипнотизер щелкнул пальцами. Мы очнулись от наваждения, повели плечами, скидывая напряжение, и выпрямились. Я громко поставил бокал на стол:

— Да… а я думала у меня жизнь не сахар… Я просто Бастард, который пол жизни притворялся Аристократкой и который недавно повстречал на своем пути неадекватного Хас…

Пока рассказывала рассматривала стены салатовые и потолок. Пригляделась повнимательнее.

Волчица тоже обратила внимание, куда и я.

— А я-то думаю, что он такой вежливый!!! — взорвалась я и от переизбытка чувств хлопнула по коленям, обтянутым черными штанами. — Здесь камеры натыканы!

Указала гневно на потолок, где засекла одну из видеокамер, встала на пол и оглядела помещение на предмет слежки. Девочки посмотрели по сторонам вслед за мной.

— Вон еще одна! — Маша пальцем ткнула в сторону стеклянной стены.

— Вот же… — бранную речь я проглотила. — Вот ведь наследник! Решил опять ошейник надеть и поводок прицепить. Просчитался!

Может конфигурация из среднего пальца показать на камеру, правда это слишком по-детски.

А дальше мы полчаса провели в дебатах по поводу шизофреника Хаски. Я не знаю, фиксируют камеры звук или нет, это не столь важно.

Этот «человек» — очень странный. Он не извинился за поведение, он не осознает, не понимает или не считает нужным извиниться за прошлые поступки. Понимаете… как бы.

Ну изнасиловал, ну взял, раз ты не давала. Хотел и взял. Это мое право. Я хотел — а ты должна была раздвинуть ноги. Ну продал тебя на развлечение, ну бывает. Прошло — забыли.

Да он издевается! Я понимаю, что от него не дождешься никогда извинений, его не исправить, но… Бастард подери… я в шоке.