Аристос

52. Этот ретрогрессивный шаг в отношении между полами можно, конечно, толковать как последнюю злобную выходку поверженного Адама против победительницы Евы; и само по себе это кажется как будто весьма далеким от основной темы моих рассуждений. Но по сути дела это ведь очень симптоматично для нашей безудержной жажды, чтобы жизнь была окрашена в резко контрастирующие тона, — то есть жажды все большей напряженности. Никто не станет отрицать, что страсть необходима, когда ей приходит пора, и мы ничем не обладаем, покуда не возобладаем чем-то со страстью. Но такая страсть, как и страстная стадия брака, — животная страсть и животная стадия; а по-настоящему человеческий брак — это брак гармоничный. Говорят, что, объятые страстью, мы ощущаем себя ближе к сути вещей — и это истинная правда: ближе к сути вещей, но не к человеческой сути.

53. Множество книг дают подробные наставления в технике секса, но нет книги, которая научила бы другой жизненно важной технике — как перейти от отношений страстных к отношениям гармоничным.

Транспозиция

54. Первый шаг в этом направлении — исключить страсть как источник напряженности. Второй — признать единосущие брачной пары. В страсти все происходит между тобой и мной, в гармонии — между ними и нами. Я — ты означает страсть, мы — они — гармонию. Мы знаем слово «эгоцентричный» (от ego — я); пора ввести в оборот другое — носцентричный (от nos — мы).

55. Понятно, что ни один брак не может быть гармоничным в полной мере. Но как только он становится носцентричным, у него тотчас появляются возможности обнаружить иные противополюсы, не внутри, а вне себя, и те, в свою очередь, могут помочь точнее определить природу «нос» (то есть «мы»-полюс), утвердить и сцементировать его; аналогично тому, как «я»-полюс определяется его собственными противополюсами. Некоторые противополюсы — такие как проблемы старения, приближение смерти — неизбежно оказываются общими для всех брачных союзов.

56. Но есть и еще одно вспомогательное средство, чтобы построить гармоничный брак. Обычно под противоположностью гармонии мы понимаем некий диссонанс, но, как я уже ранее отмечал, есть и другой, притом фундаментальный, противополюс у всякого существующего объекта: это его не-существование — ничто, состояние «Бога». В музыкальном произведении диссонансы мы воспринимаем как противополюсы гармонии; но есть ведь еще и паузы, и «молчания». Именно это состояние — не диссонанса, но «молчаливой» не-гармонии и требуется нам взять на вооружение, чтобы построить гармоничный брак. На практике это означает утверждение личных интересов, не разделяемых партнером по браку, некое разъединение в цепочке отношений, признание того, что совместность начинает делаться невыносимой — как у той пары, подвергнутой пытке во времена Белого террора, — если она не опирается на периоды раздельности, хотя бы для психологической разрядки. Совершенно ясно, что способность сформировать подобные внешние интересы и обеспечить подобную контролируемую раздельность, которая стала бы основой гармонии, требует изрядной образованности и экономической свободы, причем на таком уровне, какого в нашем мире нигде не наблюдается, за исключением среды немногих особо удачливых; вот вам, кстати, еще один довод в пользу необходимости равенства среди людей.

57. Все, что я говорю о браке, старо как мир: любая супружеская пара средних лет, которая все еще счастлива в своем браке, прекрасно это знает. Но моя цель — указать на то, что в нашем метафорическом брачном союзе с удовольствием, и особенно с такими удовольствиями, как быть в безопасности, творить добро, воспринимать прекрасное, мы идем по тому же пути страстных отношений, что и в браке реальном. Мы относимся к ним со страстью, но чтобы страсть не остыла, нам нужно все чаще и чаще прибиваться к их противополюсам.

58. Эквивалент этого в браке — недуг по имени «семилетний зуд»: скука от опостылевшей верности. Этот метафизический зуд, эта скука от стабильности, от социального конформизма, от добродетельности настигает в возрасте тридцати — сорока лет — на четвертом десятке брачного союза с существованием. Он усугубляется (и так будет всегда) наличием в обществе группы людей, которая пребывает в возрасте, когда опыт страсти является их законным правом, их горячим желанием и, можно сказать, их долгом: речь идет о молодежи. И если мы станем (как сегодня) молодых идеализировать, тогда пронизанная страстью атмосфера (и страстная политика, страстное искусство и прочее) неизбежно заразит всё наше общество.

Международная напряженность