Аритмия

Зонт мешает грациозно и быстро запрыгнуть в автобус. Он все никак не желает закрываться, и я всерьез рискую остаться на остановке.

Думаю, именно это и произошло бы, если бы не помог паренек, стоящий позади меня.

— Спасибо, — с благодарностью смотрю на своего спасителя.

— Это тебе спасибо за то, что задержала автобус, — смеется он, подмигивая.

Рассеянно улыбаюсь и прохожу дальше по салону. Сегодня здесь нет привычной будничной сутолоки. Народ в субботу предпочитает оставаться дома. Я имею ввиду тех счастливчиков, у которых человеческий выходной.

Сажусь у окна и достаю вибрирующий в кармане телефон.

— Алло.

— Здравствуй, дочка.

— Привет, мам, — закрываю левое ухо ладонью, чтобы отгородиться от постороннего шума.

— Ты как там? — сухо и уже по обыкновению прохладно интересуется она.

— Еду на работу. У меня тут три смены подряд вырисовываются. Наташа приболела. Екатерина Георгиевна попросила ее подменить.

— Ясно, — какое-то время она молчит. — Сама-то не болеешь? У вас погода испортилась вроде, если прогноз не лжет.

— Дожди. Сыро…

Выдыхаю на окошко пар изо рта.

— Одевайся тепло.

Грустная улыбка трогает мои губы.

— С учебой все в порядке? Занимаешься?

— Конечно. Все хорошо, — уверяю я.

На самом деле мне столько всего хочется ей рассказать! Поделиться впечатлениями. Поговорить о непростой, но веселой жизни в общежитии. О замечательных ребятах, с которыми удалось познакомиться и подружиться.

Мне не хватает нашего с ней теплого общения, но, к сожалению, как прежде уже не будет никогда…

— Как папа? — осторожно ступаю на зыбкую почву.

— Нормально. Работает… Штат сокращают, как бы не уволили, — тревожно добавляет она.

— То есть? Они ведь сами просили его вернуться, — нахмурившись, вывожу незамысловатые узоры на стекле.

— Да кто их разберет! — тяжело вздыхает. — Вадима Евгеньевича уволили, несмотря на то, что он отдал заводу тридцать лет своей жизни.

— Печально. Но надо ведь во всем видеть плюсы. Может и к лучшему, он, как никто другой, заслужил этот отдых.

Поднимаюсь со своего места, предлагая вошедшей старушке присесть.

— Спасибо, детонька.

— К лучшему? Боже упаси, Дарин. А жить его семье теперь на что?

Она опять неверно истолковала мою мысль.

— Мам, здоровье не беспокоит? Сердце? — виновато опускаю взгляд. Стыдно…

— Пока терпимо.

— А бабушка как себя чувствует?

— Нормально.

Ох уже эти ее односложные ответы! Блеклое и ничего не значащее «нормально» я начинаю ненавидеть всей душой.

— Что говорят врачи?

— Да что они могут сказать… — ее голос пропитан безысходностью. — Бабушке семьдесят девять, и у нее перелом шейки бедра. На благоприятный исход рассчитывать не приходится.

— Кто ж так делает! — возмущается проходящая мимо женщина, когда автобус резко тормозит.

Чуть не упала бедная.

— Погоди секундочку, мам, моя остановка.

— Все, Дарин, иди спокойно, я и сама в магазин собралась, взмокла уже.

— Пока. Папе и бабушке передавай… привет.

Но она не слышит мою просьбу. Разъединила вызов первой. Как всегда…

Еще пару секунд расстроенно смотрю на потухший экран, а затем, встрепенувшись, пробираюсь к дверям. Пять минут пешком — и я буду на месте.

Выхожу навстречу проливному дождю, с завидным упорством заливающему Москву вторые сутки подряд. Вставляю наушники и раскрываю старенький, убитый временем зонт. Плетусь неспешным шагом по аллее и прокручиваю в голове разговор с матерью.

Мои приветы она вряд ли передаст… Я же, считай, что изгой. Позор семьи. Только она со мной связь и поддерживает…

Вообще мы переехали в Москву два года назад. Как-то так удачно совпало. Тренер по волейболу порекомендовал мою кандидатуру одной московской гимназии со спортивным уклоном, а отцу предложили хорошую должность на основном заводе. С окладом, втрое больше того, что был в Новосибирске. Так что и речи не шло о том, чтобы упустить такую шикарную возможность. Возможность перебраться в далекую столицу.

Собрались всем семейством по-быстрому и купили билеты на поезд. Так и началась наша новая жизнь. Совершенно внезапно…

Брата родители определили в обычную среднюю школу, а меня устроили в ту самую гимназию. Весьма непростую, учитывая контингент учащихся, но мне там нравилось. До тех пор, пока я не умудрилась заработать печать позора…

Все рухнуло в одночасье. Маме пришлось срочно забрать мои документы и экстренно перевести к Леше. Другого варианта просто не было. Скандал разгорелся страшный… Меня бы заклевали насмерть. Да и сама я не выдержала бы. Не после того, что случилось.

Как бы там ни было, роковая ошибка стоила мне дорого. И расплачиваюсь я за нее по сей день…

Больно вспоминать жесткое осуждение со стороны брата. Глаза отца, горящие острым разочарованием. Маму… У которой в тот тяжелый для меня период случился микроинсульт.

Отношения с родителями необратимо испортились, ведь, оступившись, я подорвала их доверие и выпачкала в грязи репутацию нашей добропорядочной семьи…

Может поэтому они с большой охотой вернулись этим летом в родной Новосибирск. Хоть и повод для этого был отнюдь не радостный — бабушка упала с лестницы и сломала шейку бедра.