Аритмия

В аудитории повисает опасная, напряженная тишина, и студенты замирают в предвкушении чего-то недоброго. А все почему? Потому что до сегодняшнего дня никто из парней не позволял себе подобного поведения по отношению к Руслану Каримову. Думаю, это напрямую связано с тем, что половина группы управленцев считает его неким негласным лидером. На эту тему рассуждать не хочется, но вот в одном я уверена точно: поступок Яна серьезно задел Руслана, и просто так на тормозах он это не спустит. Осталось понять, дождется ли окончания пары…

— Вещи мои поднял, — с нажимом произносит Каримов, пользуясь тем, что Борис Алексеевич, отвечая на звонок, отходит к дальнему окну.

— Сам не справишься? На вид вполне дееспособен.

— Чего?

— Дееспособен — означает не инвалид. Пока…

А этот, как всегда… Вместо того, чтобы загасить зарождающийся конфликт, разжигает его лишь сильнее.

— Слушай, ты… — Руслан явно теряет терпение.

— Ребят, да чего вы как дикие? — решает вмешаться Инга. — Оставьте человека в покое, дайте хоть немного освоиться.

— Пусть не выдолбывается, человек…

— Ну так это ты первый начал, — справедливо замечает Сивашова, водрузив на нос очки.

Таня так делает только в том случае, когда хочет получше что-нибудь разглядеть.

В очередной раз переборов себя, выглядываю из-за Ритки.

— Я еще раз повторяю! Вещи. Мои. С пола. Поднял! — по слогам чеканит Руслан, не отрывая испепеляющего взгляда от того, кто сидит рядом.

Ситуация накаляется. Особенно тогда, когда Ян поднимает руку и показывает ему неприличный жест. Даже не поворачивая при этом головы…

А дальше все происходит очень быстро. Реакция разъяренного Каримова практически молниеносна. Руслан, точно ошпаренный, вскакивает со своего места, хватает соседа за грудки и дергает вверх.

— Поднимай сказал! — кричит он гневно.

Но Абрамов лишь лениво усмехается в ответ.

Он никогда и ни за что подобного не сделает. Если бы Руслан имел хоть малейшее представление о том, кто перед ним стоит, то трижды подумал бы, нужно ли с ним связываться. У меня до сих пор волосы на затылке шевелятся от тех историй, которые довелось узнать.

— Что там у вас такое? — доносится до нас голос обеспокоенного профессора. — Ну-ка, присядьте!

Каримов, разумеется, игнорирует его требование и, клацнув зубами, набрасывается на оппонента, пытаясь ударить его в лицо.

— Господи, да вы чего? — испуганно визжит Ритка, когда Ян, разозлившись, резко толкает парня в сторону кафедры.

В аудитории становится чрезмерно шумно. Студенты вскакивают из-за со своих парт, оживленно переговариваются. Начинается самая настоящая суматоха.

Ян отточенным, резким движением делает захват, неестественным образом выворачивая руку взвывшего одногруппника.

Кошмар… Клянусь, мне кажется, что я даже отсюда слышу, как жалобно трещат кости.

Все это я уже видела…

— Немедленно прекратите! — горланит Борис Алексеевич, бросаясь к месту происшествия.

Но ситуацию это не особо спасает. Руслан приседает все ниже, и ничего не может с этим поделать.

— Остановите это, ребят! — возмущаются девчонки, в то время как парни вполне себе бесстрастно наблюдают за тем, что творится.

Каждого из них волнует лишь исход. Думаю, им просто интересно узнать, чем кончится дело, на остальное по большому счету наплевать. Кого беспокоит чужое здоровье…

— Вы сломаете ему руку! Отпустите его! Сию же секунду отпустите! — требует преподаватель, обращаясь к Яну.

Тот реагирует далеко не сразу. Некоторое время пристально и хладнокровно наблюдает за тем, как Руслан корчится от боли.

К счастью, все заканчивается так же быстро как началось. Брюнет внезапно сам теряет к нему всякий интерес.

— Сели по местам! А вы, оба, после пары идете в деканат! Все! Рассаживаемся, товарищи, представление закончилось! — профессор пытается угомонить разбушевавшихся студентов. — Не пойму… кто-то еще желает стать кандидатом на отчисление?

Ян занимает свое место и уже оттуда лицезрит то, что происходит дальше. Вид у него при этом скучающе-равнодушный. Тот факт, что Каримова отправляют в медкабинет, судя по всему, совершенно его не трогает.

Всю пару я сижу коньком-горбунком. Затекшая шея ноет, спина неприятно взмокла, а пальцы, сжимающие шариковую ручку, начинают болеть от нервного перенапряжения. Уткнувшись расфокусированным взглядом в тетрадь, записываю каждое слово профессора. Боюсь, что если вдруг перестану, опять начну терзать себя ненужными вопросами.

Зачем он здесь появился? И почему именно сейчас? В такие совпадения я не верю, и оттого на душе становится еще тягостнее.

— Не конспект, а мемуары, — недовольно хмурится Инга, сдувая отросшую челку со лба. — Фиксируй только главную его мысль, иначе как нам потом к семинару готовиться?

Скосив глаза, замечаю, что в ее тетради кроме темы и таблицы с классификацией ничего нет. Видимо, потому что она занята куда более интересным занятием. Второй час кряду излишне внимательно разглядывает опоздавшего, по обыкновению устроившего из своего появления целое шоу.