Аритмия чувств

Януш. Тут я всегда вынужден оправдываться, ведь этот вопрос задается практически в каждом интервью и в большинстве писем. Первое, о чем меня постоянно спрашивают, являюсь ли я Якубом, и второе — откуда так хорошо знаю женщин. Не могу ответить на этот вопрос. Готовясь писать свои книги, я читал все, что было связано с психологией женщин. И прежде всего, об этом мы уже говорили, женская психика интересует меня потому, что она другая, она лучше, мир матриархата был бы более прекрасным. Однако мир все еще, к сожалению, остается во власти патриархата, даже в современной Европе, не говоря уже об исламе и других религиях. Даже в Германии, где делается такой сильный упор на женское участие в современной жизни, права женщин все еще реализованы не в полном объеме. Откуда я так хорошо знаю женщин? Я наблюдал за ними и, что важно, слушал женщин, я обожаю это делать. Люблю вслушиваться в них. Они рассказывают мне различные истории в темпе тридцать пять тысяч слов в день, внося очень много информационного шума, хотя в этом информационном шуме я нахожу больше информации, чем получаю от мужчин, которые излучают мало шума, но их темп в четыре тысячи слов не дает подобных результатов. Когда я, будучи программистом, отфильтровываю информационные биты, то, как правило, думаю о том, что сказали мои собеседники. И это, пожалуй, основа моего знания женщин, иначе я не могу это определить. Просто, может быть, у меня выше коэффициент эмпатии. Женщины кажутся мне более подлинными, чем мужчины, которые страшно неприхотливы в своих требованиях, мужчинам недостает рефлексии, либо ее нет у них вообще, либо они так глубоко закапывают ее в подсознание, что ее трудно извлечь оттуда. Женщины более предсказуемы, но в любом случае мое знание о них не опирается на общение с женщинами с...

Дорота. ...с богатым опытом.

Януш. То, что я знаю женщин, вовсе не означает, что я бабник. Многие люди могут так думать, но бабник является полной противоположностью знатока женщин. Женщины, кстати, терпеть не могут бабников. Если мужчина что-то и знает о женщинах, то он наверняка знает, что не должен быть бабником, если хочет, чтобы женщины его уважали.

Дорота. Верно. А может, в тебе и правда есть что-то от женщины? И ты совсем не стыдишься этого?

Януш. Я получаю письма, в которых читатели высказывают предположение, что меня зовут не Януш Леон Вишневский, что это лишь мой псевдоним и что за меня пишет книги какая-то женщина. Я даже не пытаюсь отвечать на эти обвинения, ибо трудно, как сказал Лех Валенса, защититься, если кто-то обвиняет тебя в том, что ты жираф.

Дорота. У тебя было ощущение, что ты изменяешь науке с литературой или литературе с наукой?

Януш. Нет, потому что я писал «Одиночество в Сети» в свободное от работы время. У большинства моих коллег было намного больше свободного времени. Я же писал, когда знал, что не могу больше заниматься наукой, так как пресыщен ею, устал или слишком остыл эмоционально, из-за чего не появляются новые замыслы. Науку тоже творят на эмоциях — это лишь на первый взгляд кажется,

что математик описывает теорию групп, холодную как лед, на самом же деле она вызывает в нем огромные эмоции. Сам факт решения той или иной научной проблемы является эмоцией. В случае написания книг дело обстоит несколько иначе. «Одиночество в Сети» писалось не под давлением времени, неумолимо приближающего дату сдачи рукописи, без издателей, без телефонных звонков с просьбой прислать первые фрагменты и т. д.

Дорота. А теперь у тебя есть ощущение, что ты изменил науке с литературой или что у тебя две любовницы?

Януш. С каждым разом это ощущение все очевиднее. Как каждому мужчине, мне казалось, что измена случится только раз, что я исправлюсь и никогда больше не допущу ничего подобного. Кроме того, во время работы над первой книгой я не рассматривал писательскую деятельность как измену — это был разговор с самим собой. Мне казалось, что это одноразовое приключение, что после того, как я закончу «Одиночество в Сети», все изменится и я займусь исключительно наукой, что наука будет постоянно приносить мне радость.

Дорота. А как получилось на самом деле?