Аритмия чувств

Весь вечер я мог простоять у стены или просидеть на стуле, глядя на девушку, очаровавшую меня. Иногда она глядела на меня в ответ с удивлением и, может быть, даже хотела подойти, но в то время было не принято, чтобы девочки подходили к мальчикам первыми. Мне снова не хватало смелости, и вечер заканчивался тем, что я уходил, унося с собой лишь мечты. Тогда-то я и начал читать поэзию и заучивать стихи. В поэзии я находил утешение, давал выход своим эмоциям. Это привело к тому, что я впал в поэтическое состояние, предался мечтам и в итоге стал объектом для шуток моих товарищей. Сегодня, наверное, трудно себе это представить, но в нашем училище увлекаться поэзией было чудачеством. В учебном заведении со столь очевидным мужским профилем все, что не было связано с физической силой, с веселыми розыгрышами или с интересом к типично морским занятиям, таким как наука сигнализации, азбука Морзе, было чудачеством. А я в этих занятиях, типичных для нашего училища, бил рекорды. Несмотря на это, я занимался еще и совершенно странными вещами, которые моими товарищами рассматривались как проявление психического заболевания. Поэзия стала моим собственным рецептом для преодоления переживаний и огорчений. А ведь я мог подойти к той девушке и познакомиться с ней. Но тогда я совершенно не верил в себя и в то, что могу привлечь чье-то внимание. Я был убежден, что девочек привлекает только физическая сила. И потому до третьего курса, до африканского рейса, из которого я вернулся выросшим, окрепшим и более мужественным, девушки были для меня табу. Они существовали только в моих мечтах, и только в мечтах я разговаривал с ними. Сегодня я знаю, что если бы какая-нибудь из девушек уделила мне минуту и захотела бы меня выслушать, то все было бы иначе. Возможно, имелся даже шанс для настоящих отношений, так как я сильно отличался от своих товарищей по училищу, которых не всегда понимал. Для старшекурсников, встречающихся с девушками, физическая сторона отношений была важнее всего. Довольно часто мне приходилось уходить в кино. Наверное, тогда дело доходило и до первых сексуальных контактов. Я же никак не мог понять, как можно пережить нечто подобное с одной девушкой, а уже на следующем вечере заигрывать с другой. Такое поведение казалось мне очень жестоким, ведь та предыдущая девушка могла быть на этом же вечере; мне было стыдно за ребят. Не раз видел я в глазах девушек печаль и страдание. Вот он, жестокий мир жестоких молодых мужчин! Было и несколько робких ребят вроде меня. Из-за отсутствия интереса со стороны девушек некоторые из нас замыкались в себе. Я же отличался от остальных тем, что хотел разговаривать. Однако впервые решился познакомиться с девушкой только на четвертом году обучения. В возрасте семнадцати лет я влюбился в девушку из Торуни, откуда сам родом.

Дорота. Как ты познакомился с ней? Когда был дома?

Януш. Да, мы познакомились благодаря моему кузену, который учился в торуньской школе. Форма и профессия моряка-рыболова придавали мне известную привлекательность.

Дорота. Ну конечно же, это ведь так романтично.

Януш. Да. Она была брюнеткой с короткими волосами, но выглядела по-девичьи мило. Когда она смеялась, мне казалось, будто колокольчик звонит. Она была нежной и улыбчивой. Ее звали Мария, и я влюбился в нее. Она тоже что-то чувствовала ко мне, и мы дали слово, что будем «ходить» друг с другом. Так это тогда называлось, когда девушка с парнем начинали встречаться.

Дорота. Что — встречаться на расстоянии?

Януш. Вот именно, в этом-то вся проблема. Влюбленные склонны верить, что будут ждать друг друга. Мне казалось, что если я могу любить на расстоянии свою мать, то смогу любить и другую женщину. И не видел в этом никакой проблемы.

Дорота. А она тоже так думала?