Аризонская западня

— Согласен. Но, боюсь, это легче сказать, чем сделать. У меня все сходилось, пока старик не запустил мне ежа под кожу. И теперь ясной картины нет. Но ты прав. Младшего надо держать в сторонке. Если старик нас подставляет ... Хотя за каким чертом ему это делать сейчас? Или он говорил правду, да только звучит все как-то диковато... Или и впрямь подставляет, не дав даже закончить работу, а это уж совсем безумие. Ладно, проверь людей. Мне надо идти к воротам — передать сообщение младшему. Пока продолжим делать то, что они хотят, а там посмотрим. Но будь внимателен, Энджел, очень внимателен.

Моралес подмигнул и пошел прочь. Хиншоу закурил сигарету и посмотрел на горизонт. Дай-то Бог, чтобы кроваво-красные цвета заката не стали дурным предзнаменованием. Джеймс Рэй Хиншоу отчаянно хотел до цента потратить все, что набежит из расчета 200 в день и немного сверху...

Сверху — особенно.

* * *

Пол Бонелли остановил автоколонну и высунулся из окна, чтобы переговорить с высланным вперед разведчиком.

— Ну, что там у них? — спросил он.

— Они установили пару больших армейских палаток и затащили в них почти все свои пожитки. Похоже, они здорово почистили территорию, а из разрушенных зданий устроили скаутский костер. Осталась только парочка бараков.

— А сколько там человек?

— Я видел не очень много. Моралес мечется туда-сюда, словно тигр в клетке.

Бонелли что-то невнятно проворчал в ответ. Потом спросил:

— Сколько у них машин?

— Сколько и было.

— А что говорит тебе интуиция, Эрни?

Разведчик пожал плечами.

— Выглядит все спокойно. Но, если честно, как-то мне не по себе.

— Холмы осматривал?

— Да, разумеется. Несколько минут назад в северном направлении проехал какой-то фургон. Больше ничего.

— Что за фургон?

— Один из этих — больших, туристских, фирмы «Дженерал моторс». Фургон как фургон.

Бонелли вздохнул.

— Черт. И в результате я знаю не больше, чем знал до этого. Тогда чего вдруг мне звонил этот парень?

— Ну, вы знаете, босс, есть такие хитрожопые. На все готовы пойти, лишь бы их заметили и выделили миску дармовой похлебки. Он надеется, что вы запомните его усердие, а то, что все оказалось блефом, — тут, как говорится, извините, ошибочка вышла...

— Мне все это не нравится, — отрезал Бонелли. — Ты хорошенько рассмотрел территорию лагеря? Можно там что-нибудь припрятать, чтобы не было заметно со стороны?

— Трудно сказать, босс. Если очень нужно спрятать, всегда можно постараться.

— И от этого, как я понимаю, тебе и сделалось не по себе? Дурное такое предчувствие...

— Верно. Даже мурашки побежали по спине.

— Ну, предчувствия, конечно, предчувствиями... Ладно, зови всех командиров отделений. Посовещаемся и двинем.

— Мягко двинем или с боем?

— Да уж будь уверен: с боем! — заверил Бонелли разведчика.

Братья по крови затеяли эту жестокую игру, а Пол Бонелли был прирожденным игроком.

Но умирать он — видит Бог! — не собирался.

* * *

Гаррота Болана сомкнулась на горле часового, и тот после недолгой борьбы затих. Палач оттащил тело в сторону и вернулся к фургону, чтобы экипироваться. Он выбрал снайперскую винтовку «уэзерби» М-79 и два пояса с 40-миллиметровыми зарядами различного назначения.

После чего вернулся на гребень — тот самый, с которого ранее организовал «беспилотную» атаку, и прошел по нему к скальному выходу, возвышающемуся над лагерем.

Расстояние до лагеря отсюда было в самый раз для М-79, да и сектор обстрела был великолепным.

Болан разложил ленты с зарядами и загнал в подствольный гранатомет разрывную гранату, после чего отложил небольшое, но грозное оружие в сторону и взялся за бинокль, чтобы внимательно оглядеть предстоящую зону боевых действий.

Из-за горизонта вынырнула автоколонна. Она быстро приближалась — один, два, черт... восемь больших фургонов!

А внизу, в лагере Хиншоу, началось оживление — парни суетились и бегали, все в камуфляже, который отлично сливался с пересохшим грунтом пустыни. Готовились к атаке.

Болан мрачно улыбнулся и взялся за «уэзерби».

Да. Похоже, это будет та еще атака!..

* * *

Когда до изгороди оставалось метров пятьдесят, шедшие колонной машины развернулись, совершили стремительный маневр и затормозили так, что стояли теперь ровной шеренгой — борт к борту, фарами к ограде.

— Это еще что? — проворчал Хиншоу.

Бонелли высунулся из окошка и прокричал:

— Давай своих людей, Хиншоу. Все поедем на моих автомобилях. Места хватит.

Хиншоу выплюнул сигарету, обеими руками уцепился за ворота и проорал в ответ:

— Все изменилось. У меня сообщение от вашего отца. Выходите.

В ответ Бонелли резко поднял стекло. Хиншоу растерянно глядел на него, ровным счетом ничего не понимая. Что, в конце концов, случилось?

Тянулись долгие секунды.

Наконец в передней машине открылась дверца и на землю спрыгнул один из командиров отделений — тусонский громила.

— Мистер Бонелли хочет, чтобы вы поднялись к нему для переговоров, — провозгласил он.

— Какого хрена?! — завопил Хиншоу. — Скажи мистеру Бонелли, что вот он я, прямо перед ним. У меня сообщение от его папеньки. Но это дерьмо мне не по нраву.

Окошко снова открылось. Бонелли осторожно высунул голову наружу.