Арка Купидона

А коли так, то девяносто девять процентов Реми дал за то, что ребенка он не сумел бы спрятать от посторонних глаз на много лет. Кем бы спаситель ни был, а девочку люди видели, и легенду он должен был придумать, чтобы оправдать появление ребенка в его доме.

Поэтому сейчас нужно сосредоточиться на поиске человека, к которому двадцать лет назад внезапно приехала девятилетняя родственница.

Кроме того, мысль Ксюши весьма разумна: учитывая траты Аборигенки, в деньгах она не стеснена. Наследство своего отца не она получила – оно досталось Анжеле и ее сыновьям. Значит, как Ксю и предположила, скорей всего, ее удочерили состоятельные люди. Отсюда и ее финансовая свобода. Поэтому Реми решил остановиться на версии о состоятельных людях, отложив пока в сторону версию о педофиле.

Если эта гипотеза не сработает, придется смириться с версией плавсредства. И тогда концов не найти. Но руки рано опускать, шансы обнаружить следы Соланж на острове еще есть.

– Тереза, – произнес Реми, – я вот что думаю…

И он поделился своими соображениями с женщиной.

Реми давно понял, что ум дается природой, а не учебой. Последняя обогащает знаниями, но если от рождения ума нет, то никакое образование не поможет. Выйдет лишь напичканный знаниями (отчего крайне болтливый) дурак.

Зато с природным умом и малограмотная крестьянка (каковой, по сути, являлась мать Хавьера) способна делать правильные выводы и выдавать разумные решения.

– В таком случае, – произнесла Тереза, выслушав Реми, – я буду спрашивать подруг, не приехала ли к кому двадцать лет назад родственница, так? А вам, уважаемый, я посоветую поговорить с учителями в нашей школе. Она у нас всего одна в этой части острова. Посмотрите у себя в компьютере, у вас же там как волшебная палочка, все найти можно! – усмехнулась она.

Идея Терезы насчет школы была здравой. Реми немедленно уселся за ноутбук.

– Вот только каникулы еще не закончились. Но учителя уже работают, верно? Им же надо готовиться к приему детей, август на исходе, – добавила Тереза и взялась за телефон.

Реми слышал, как она говорила со своими приятельницами. Испанская речь, суховатая и ритмичная, как щелканье кастаньет, услаждала его слух, хотя он не вслушивался в смысл, ища в интернете сведения о школе.

Нашел, перебросил маршрут к себе на телефон и заметил, что Тереза сидит, подняв смуглую руку, будто хочет привлечь к себе его внимание. В другой руке она держала мобильный, прижав его к уху. Реми подошел к женщине.

– А теперь повтори, Мария, я громкость включу, пусть наш француз услышит. Да, он по-испански хорошо понимает, не волнуйся, – проговорила Тереза и нажала кнопку громкой связи.

– Когда моя дочь училась в школе, – зазвучал женский голос, – к ним в класс пришла девочка со стертой памятью. Вроде бы головой сильно ударилась, поэтому все забыла. Она плохо говорила, но ее все-таки взяли в школу, чтобы она находилась среди детей и слушала уроки. Вот все, что я помню, – закончила приятельница Терезы.

– А как ее звали? – попыталась добыть побольше информации Тереза.

– Двадцать лет назад дело было, дорогая. Да и не знаю, называла ли мне дочка ее имя. Рассказывала про стертую память, это было чудно́, в то время мало об этом говорили – это потом кино пошло про амнезию, фильм за фильмом, – а тогда дочка удивлялась: как же такое возможно? Живешь-живешь, и вдруг раз! Памяти нет, будто и не жила до сих пор!

– Дочка в каком классе училась? – спросил Реми.

– Сейчас уже и не соображу, – ответила Мария. – Девять лет ей было в ту пору, кажется… Да, девять, точно.

Девять, как Соланж. Ну что ж, завтра Реми будет о чем поговорить в школе.

Он вкратце описал события сегодняшнего дня и отправил Ксюше с Алексеем голосовым сообщением.

Москва

День девятый, продолжение

Вечер Ксения проводила у сестры, Александры. Они ждали Алешу к ужину, а пока болтали о том о сем да играли с детьми.

Наконец он пришел домой, все сели за стол. Именно в этот момент им обоим упало сообщение от Реми. Текст был одинаковым: Реми лаконично описывал свои поиски в бухте и безуспешные опросы жителей, а также идею пойти завтра в школу, где училась однажды «девочка со стертой памятью».

– Сколько лишних трудов! – вздохнула Ксюша. – А ведь где-то лежит компромат, в котором Олег описал преступление. И охраняет его дракон по имени Дядя Коля.

– Ксюшка, надеюсь, ты не собираешься к нему в гости? – спросила Александра, которая была, в общем и целом, в курсе расследований своих родственников-детективов.

– Почему бы и нет? – Ксения исподлобья посмотрела на сестру.

– Потому что, дитя мое, он тебе ничего не скажет, мы это уже обсуждали, – вместо нее ответил Алексей. – Да и компромат находится не у него, об этом мы тоже говорили, помнишь: иначе дядя Коля мог им воспользоваться в своих интересах.

– У меня Альцгеймера еще нет, – насупилась Ксюша. – Я не забыла. Мы решили, что компромат хранится у священника, отца Михаила. И, между прочим, инфу о нем нарыла лично я!

Кис усмехнулся.

– Саш, у тебя нигде не завалялись кирпичи? – спросил он с невинным видом.