Арка первая: "Порт Даль" (СИ)

Неуклюжий, но вместительный двухкорпусной орденской паром медленно отваливает от пирса, влекомый буксиром кованых, и команда уже ставит паруса на центральных мачтах.

— Кажется, ты всё-таки опоздала, — сочувственно говорит Полчек. — Паромы никого не ждут.

— Но ведь у меня было достаточно времени!

— Время очень странная субстанция, — сообщает хронург, теребя пальцами лишившуюся бусины косичку. — Его никогда не бывает достаточно. Либо слишком много, либо слишком мало.

— Но как же мне теперь быть?

— Это не единственный корабль, идущий в Корпору. Почти каждое судно, отваливающее от причала, как минимум заходит на остров.

— Вы не понимаете! У меня нет билетов и нет денег! У меня только орденское поручение! С ним я могла уплыть только на этом пароме! Как вы думаете, если я пообещаю весь рейс убирать, мыть посуду и полы, кто-нибудь согласится меня отвезти?

— Моряки не моют пол, а «драют палубы». Но дело не в этом. С таким подходом ты почти наверняка окажешься в трюме работорговцев ещё до вечера. Если не в котле на камбузе пиратов.

— Но что же мне делать?

— Паром вернётся. Орденские перевозчики неторопливы и тихоходны, заходят в каждый мелкий порт и стоят там подолгу, но недели через две ты сможешь сесть на то же судно по тому же поручению.

— Две недели! Вечна милосердная! Но вы правы, господин Полчек, — сказала Завирушка, вытирая рукавом мантии выступившие слезы, — жизнь не закончилась. Я пойду в здешний храм Вечны и покаюсь перед птахами. Может быть, мне простят мою беспечность и позволят пожить в храмовом общежитии на правах трудницы во славу нефилимову. Буду готовить для паломников, убирать, драить туалеты… Эх, а Корпора была так близко!

— Подождите, юная леди, — вкрадчиво говорит Полчек, — возможно, это не лучшее решение.

— Почему?

— Местные птахи ничего о вас не знают, для них вы посторонняя. Они могут решить, что, раз вы опоздали на корабль, то и посвящения не заслуживаете. Птахи считают, что одного шанса в жизни достаточно, и кто его упустил, тот не достоин иного. Такова воля Вечны. У вас просто заберут поручение и отправят обратно на север с первым же караваном.

— Вы правы… — севшим голосом признаёт девушка. — Это будет ужасно. Буквально конец всему. Но что же мне делать? Мне некуда больше податься.

— Знаете… — Полчек принимает задумчивый вид. — Вы же хотели хоть раз в жизни увидеть театр?

— Да, но…

— Никаких «но», юная леди! Я приглашаю вас на премьеру моей пьесы «Тихий ужас»! Она пройдёт сегодня вечером, в «Скорлупе».

— Скорлупе?

— Так называется здание, которое я купил для своего театра.

— Но я…

— Ни слова более! Девушка, прочитавшая столько классических драм, просто обязана ознакомиться с современной сценической школой! Поверьте, моё предложение не содержит ничего странного или предосудительного. Раз уж судьба свела нас сегодня, позвольте мне позаботиться о вас ещё немного!

Третий игрок:

— Мастер, могу я сделать бросок на проницательность? Мне кажется, хитрый дядин персонаж хочет надуть мою Завирушечку!

Первый игрок, смеясь:

— Дорогая племянница, это просто игра!

Мастер:

— Какая у тебя проницательность?

*Шорох бумаги*

Третий игрок:

— Где же это было… Вот: плюс три.

Мастер:

— Можешь сделать бросок. Тогда Первый игрок бросает убеждение.

*Стук катящихся кубиков*

Третий игрок:

— Тройка! Это много или мало?

Мастер:

— Первый игрок?

Первый игрок:

— Ха! Двадцать шесть!

Второй игрок:

— Ого! Это что, крит?

Первый игрок, смеясь:

— Нет! Мой Полчек полон сюрпризов, дружище! Ещё не раз тебя удивит в этой партии!

Третий игрок:

— Что это значит?

Первый игрок, вздыхая:

— Первая игра — это как… Ладно, не при детях.

Мастер:

— Ты выбросила три и модификатор три. Итого шесть против двадцати шести. Ты ему полностью веришь, девочка!

Третий игрок:

— Как-то нечестно…

Мастер:

— С костями не спорят. Такова игра.

— Почему-то я верю вам, господин Полчек, — вздыхает Завирушка.

— Вы не пожалеете об этом, юная леди!

Глава 4

Сорванная премьера

— Мастер, Мастер!

— Я занят, Пан.

— Но, Мастер, у нас…

— Потом, всё потом.

Козёл с досадой посмотрел вслед Полчеку, ведущему под локоток юную девушку в весьма потрёпанной и грязной мантии птахи.