Арка первая: "Порт Даль" (СИ)

— Нет, я… Какой он человек? Чего от него ожидать? Что он любит? Чего не любит? Есть ли у него… ну… отношения?

— А, вот ты о чём! — рассмеялась Фаль. — Мастер одинок, но вряд ли его привлечёт в этом качестве юная птаха.

— Я не… — Завирушка покраснела ещё сильнее.

— Не бойся, девочка, — гномиха протянула тонкую руку и похлопала девушку, где дотянулась, по ноге. — Полчек полон тайн и загадок, но он определённо не ест детей. Я бы заметила.

* * *

— Я, правда, почти ничего не помню, — признаётся Завирушка Полчеку.

Она переоделась обратно в мантию, которую кто-то постирал и зашил (это был Кифри, который по привычке любит возиться с чужими вещами), они сидят в кабинете, гоблин подал чай и булочки, обстановка располагает к откровенности.

— Хоть что-нибудь, — благожелательно кивает Полчек, — мне пригодится что угодно.

— Простите, господин, но меня так увлекло ваше замечательное представление!

— Не подлизывайтесь, юная леди.

— Это правда! — вспыхнула Завирушка. Кажется, сегодня она за одно утро краснела чаще, чем за всю предыдущую жизнь. — Это какая-то магия! Я как будто провалилась в это действие. Я была Мья Алепу, я любила Падпараджу, мы сожгли монастырь, мы бежали к пиратам, мы…

— И что было дальше?

— Не знаю. Как в порту — что-то увидела, но что? Не помню, простите.

— В обоих случаях есть только одно сходство — ты увидела моряка на деревянной ноге. Это ни о чем тебе не напоминает, может быть, что-нибудь из детства?

— Простите, господин Полчек, я совершенно не помню ничего до монастыря, а там не было никого на протезе, я бы запомнила.

— Сейчас не часто встретишь деревянные ноги, — кивнул он, — заклинания регенерации дороги, но мало кто предпочтёт мучиться, но не заплатить. И всё же… Посмотри туда!

Полчек сказал это неожиданно резко, командным тоном, Завирушка повернула голову за его рукой, и…

— Что же она так орёт? — поморщился, потирая уши, Кифри, с которого слетела иллюзия Дебоша Пустотелого. — Ну и голос…

— Позови кого-нибудь, пусть отнесут девочку обратно в кровать. Надеюсь, на этот раз она придёт в себя быстрее.

— Я отнесу, — в дверях стоит Спичка.

— Хорошо. Тогда ты, Кифри, скажи Пану, чтобы он обновил иллюзии на фасаде. Ещё штрафов от города нам не хватало.

Дварфиха, укоризненно косясь на Полчека, подняла на руки лёгкую девушку и удалилась с ней в коридор. За ней ушёл Кифри.

— Франциско! — позвал Полчек, рассматривая дыру на потёртом обшлаге сюртука.

— Да, господин?

— У меня нет костюма приличнее?

— Нет, господин. Но немного магии иллюзий…

Полчек проводит по рукаву ладонью, и сюртук снова приобретает щегольской, с некоторой даже вызывающей роскошью вид.

— Портные совершенно потеряли совесть со своими расценками, — сообщает нейтрально гоблин.

— Мы действительно настолько нищие?

— Как портовые крысы, господин. Я не получал жалования уже… Да никогда не получал.

— У тебя есть жалование? — удивился Полчек.

— Так написано в договоре, перешедшем на меня после кончины моего отца, Франциско Шнобеля Четвёртого.

— А почему я этого не знаю?

— Вы не очень внимательны к денежным делам, господин. Вы слишком поглощены вашими великими пьесами.

— Подсчитай, сколько Дом тебе должен.

— Но, господин, это не обязательно…

— Дом Кай дорожит своей репутацией. Сделай это.

— Слушаюсь, господин.

— Она всё равно поймёт, что это иллюзия, — пожаловался Полчек в пространство.

— Господин собирается навестить мать?

— Боюсь, придётся. И я буду выглядеть в её глазах ровно таким неудачником, каким являюсь.

— Не всё измеряется деньгами, господин. Вот ваш кофий.

— Демоны края, Франциско! Он опять солёный!

— Вероятно, кобольды опять прокрались и перепутали банки.

— Более вероятно, что ты не надеваешь очки!

— Моё зрение всегда к вашим услугам, господин!

— Упрямый старик… Иди, разберись уже с этими банками!

* * *

— Ты не очень-то честен с этой девочкой, Полчек, — упрекает его дварфиха.

— Честность — привилегия богатых. Сегодня мне объяснили, что я беднее портовых нищих.

— Портовые нищие — элита гильдии, в городе почти все беднее.

— Ты поняла, о чём я. Кроме того, я вовсе не уверен, что она та, кого я ищу. Слишком молода даже для её ребёнка.

— А если окажется, что ты не ошибся? Что ты ей скажешь? Неужели правду?

— Нет никакой правды, Спичка. Точнее, их тысячи. Но если я прав, она об этом узнает.

— Кое-что, когда-нибудь, в той форме, которая не помешает твоим планам?

— Ставки высоки.

— Нет никакой игры, Полчек. Ты её выдумал и играешь в неё сам с собой. Потому и ставок никаких нет. Но ты же меня не послушаешь…

— Прости, Спичка, мы можем спорить об этом вечно. Но я хотел тебя спросить — ты же общаешься с моей матерью?

— Не так часто, как ты думаешь. Но да, иногда видимся.

— И… Как она?

— Что именно тебя интересует? Жива ли и здорова? Да, хвала Вечне. Ты мог бы этим поинтересоваться и раньше. Вспоминает ли о тебе? Да, при каждой встрече я подтверждаю, что её сын всё такой же балбес и всё так же лелеет свои детские обидки.

— Спичка!

— А что? Я не права? Впрочем, ты не спросил бы просто так. Неужели собрался навестить Юдалу?