Арка в скале

И теперь ни одного охотника возмущаться среди всего беглого колхозного люда не имелось. От финнов и немцев спаслись, и то ладно. Враги они, а здесь у селян снова советская власть будет, пусть и безбожная она, но своя, русская. А дальше, как Бог пошлет. Правда, взорвали большевики в их селе церковь, но старшее поколение все равно не отказалось от веры предков. И пусть молодежь, родившаяся после революции и впитавшая новомодный атеизм, смеялась над ними, называя недалекими, но пожилые все равно продолжали украдкой осенять себя крестным знамением и бормотать молитвы. И это помогало им воспринимать то непонятное место, где они оказались, как чудо, которое Господь явил им для спасения. На то он и Спаситель, чтобы спасать, ведь так? Вот и прислал им помощь в самый тяжелый момент, прорубив проход куда-то в другое место, где нет врагов. Ну, что ему стоит, Господу Богу, сделать какую-то там расщелину в скале, которая ведет в другой мир, где спокойно, тепло и солнечно? А, может даже, их сразу пустили в рай за все мучения? Так рассуждала, украдкой крестясь и читая шепотом «Отче наш», набожная пожилая женщина Авдотья Федоровна Еремина, дочка покойного священника, которого расстреляли красные еще в гражданскую. Впрочем, она давно смирилась и простила. Ведь, настоящие христиане должны уметь прощать ближних, даже если те не ведают, что творят.

— Эй, Авдотья, кончай молиться! Помоги лучше девкам суп из медвежатины готовить! Говорят, что ты рецепты старинные знаешь, — сказал ей колхозный бухгалтер Поликарп Нечаев, которого партизанский командир назначил командовать эвакуацией и размещением беженцев вместо себя.

В сущности, после разгрома колхоза «Красный посев» и расстрела оккупантами всех тех из его правления, кто не эвакуировался и не ушел партизанить, Поликарп остался главным по должности. Потому Авдотья не стала перечить бухгалтеру, а тяжело встала с валуна, нагретого солнцем, и побрела по камням обратно вдоль берега, оставив на месте небольшой мешок с пшеном, который ее обязали нести во время эвакуации сквозь расщелину.

Между тем, Васильев снова выбрался из расщелины обратно к водопаду, оказавшись сразу под осенним дождем. С ним пошли верные товарищи, а еще и бойцы химзащиты, выделенные подполковником. Надо было заметать следы, а то время шло. И оккупанты могли показаться каждую минуту. Вот только с ходу вряд ли проедут. Станислав Николаевич видел, как в обеих оконечностях узкого участка дороги лейтенант Кравченко выставил секреты с ручными пулеметами неизвестной конструкции, отличающимися объемными коробчатыми магазинами, да с не менее странными зелеными трубами, оборудованными рукоятками и чем-то напоминающими ружья орудийного калибра, из которых, как понял Васильев, можно легко подбивать танки. Так что, если враги сейчас полезут, то и огребут так, что мало не покажется.

Выйдя на дорогу, они нашли следы недавнего боя и постарались их спрятать. Места, где подлесок был изломан и вытоптан возле спуска к расщелине, завалили небольшими валунами и старым валежником. Пересадили даже несколько кустов, чтобы с дороги проход в ту сторону в глаза не бросался. Лопаты для этого прихватили. Трупы солдат и полицаев перетащили подальше в лес, Васильев лично обыскал убитых и забрал все их личные вещи: от документов, до зажигалок, расчесок, ножей, денег, губной гармошки, карандашей и сигарет. Потом все это сложили в узлы, сняв с убитых всю одежду и обувь. А затем павших врагов похоронили в братской могиле, закопали и сверху эту могилу забросали ветками. Своих же убитых, двоих женщин, случайно попавших под пули, и ту девочку, которую застрелил финский автоматчик, похоронили в другом месте отдельно. Теперь о состоявшемся бое напоминал только полностью выгоревший бронетранспортер. Но, его, конечно, замаскировать было трудно. Да и необходимости особой не имелось, потому что находился он уже на значительном отдалении от расщелины, за поворотом дороги, впереди метров на двести пятьдесят. А разбитый мотоцикл лежал еще дальше. Его тоже решили не трогать, только пулемет сняли.

Вернувшись к дороге, проверили еще раз видимое отсутствие следов. После чего Васильев дал команду половине своих людей возвращаться назад с трофеями, а сам, договорившись с лейтенантом Кравченко об условных сигналах на случай различных ситуаций и показав ему на своей карте примерное расположение партизанской базы, углубился в лес с несколькими товарищами. Кроме Миши Громова, взял он с собой не только Данилу Колесникова, коммуниста и бывшего сельского милиционера, со старшим сыном Петей, которому семнадцать исполнилось, но и своего второго номера пулеметного расчета Ваню Шульгина. Правда, тяжелый пулемет «Максим» они протащили через расщелину, да и оставили его с другой стороны.