Аркад

– Вы, прагматики, фактами и фактиками пытаетесь измерить весь мир, который не укладывается в вашу материалистическую рамку. Вы пытаетесь в окружающих вас жизненных условиях выявить детерминизм чисто механистически, переходя от одного явления к другому. И это у вас еще как-то получается, пока вы стоите на Земле, когда можно указать на какой-либо механический посредник влияния силы на физическое тело. Но даже на Земле этот принцип гравитации тоже не всегда, не во всех условиях срабатывает. А Земля – это песчинка в океане космоса. И здесь ваши средства уже не срабатывают вовсе. Что для вас эти сигналы из дальнего космоса? Разве они не свидетельствуют о том, что все ваши представления о так называемой материи летят в пропасть! Что есть это излучение, которое мы принимаем нашим аппаратом? Разве это не есть, за неимением другого подходящего термина, атомы, наделенные различным количеством первичных форм энергии, жизнью? И разве они не посылаются в межзвездное пространство, которое материалисты называют пустотой, так называемым духом, то есть живой зарождающей силой, выбрасывающей через определенные промежутки времени эти сигналы?! Иначе как мы можем расценивать эти сигналы из дальнего космоса? Можете ли вы назвать хотя бы один земной аппарат, созданный на основе самой современной земной технологии, который был бы в состоянии посылать эти сигналы за миллионы парсек? А можем ли мы назвать хотя бы одно физическое тело Вселенной, которое было бы способно излучать с такой периодичностью подобные сигналы? О чем это говорит?

Брейли все же успел вставить реплику в эту страстную речь.

– А разве не является задачей любого исследователя выявить как раз источник этих сигналов, детерминизм окружающего мира?!

– Детерминизм в механистическом представлении – это пустая трата времени! Это форма, которая создает только иллюзию проникновения в сущность.

Маклин уже не выглядел таким решительным, как в начале дискуссии. Казалось, он пришел к какой-то своей ясной мысли и успокоился, удовлетворенный пойманной в ней истиной, и его уже не интересовал спор. Но он все же закончил.

– Сам по себе механицизм – это агрегирование разных, не переходящих друг в друга определений, но связанных между собой видимым внешним образом, который создает иллюзию детерминизма. Детерминизм в руках недалекого ума становится наукообразной формой посредственности, пошлости, вульгаризма так называемого здравого рассудка. Детерминизм, исходящий от исследователя, субъективен, не истинен. Детерминизм метафизический не зависит от субъекта, а является всеобщей взаимосвязью и взаимозависимостью во Вселенной. А это и есть стоящая вне и над человеком сила, его создатель и его проклятие. Приближение к истине – это понимание всякой вещи как отношения. Человек не волен в своих поступках так, как ему заблагорассудится. Если, конечно, он не хочет, чтобы они в своих последствиях на нем потом отыгрались. А уж как вы это назовете – божественным промыслом, детерминизмом, всеобщей взаимосвязью, высшим разумом, да просто космосом, – это ваше личное дело. Но я верю и знаю, что это Нечто существует.

– Вы знаете, я хотел бы внести некоторые поправки в ваши рассуждения.

Селен затушил окурок, налил себе очередную порцию коктейля и посмотрел на озадаченных спорщиков. Они совсем не ожидали, что какой-то там социолог может вот так, запросто, вмешаться в их спор.

– Вы говорите о высоких материях, о целеполагании, об идеалах. А знаете ли вы, что движет толпой? Да, да, именно толпой, – Селен увидел усмешки на лицах обоих, – поскольку толпа – это и есть человечество в своей совокупности. И даже самую значительную, просто замечательную, заманчивую цель или идею вы не сможете реализовать, если не увлечете ею толпу, то есть основную массу человечества.

Селен достал новую сигарету, хотел было уже закурить, но, встретив осуждающий взгляд Маклина, передумал.

– На земле было много праведных мыслителей. Вчера я как раз занимался систематизацией их идей. Мне попалось любопытное высказывание одного автора второй половины ХХ века, из одного восточного государства геополитической карты той поры. Так вот, он утверждал, что все представления людей современного ему общества сформировались из двух величин – материального изобилия и покорения природы. Будущее для него рисовалось достаточно просто. Материальное изобилие человечеством вскоре, в ХХ? веке, будет достигнуто, а покорение природы – это агрессивность человеческой натуры, и от нее надо отказаться. Отсюда следовало, что лидеры человечества, – а я думаю, он ориентировался на лидеров, поскольку у масс совсем другие мысли, – должны отказаться от своих главных целей.

Маклин, собравшийся было выйти из гостиной, приостановился у двери, скептически окинул взглядом всю компанию и нашел нужным бросить:

– Какое же отношение к идее о детерминизме имеет ваше сообщение о писателях прошлого?

Селен, сделав глоток, невозмутимо продолжил: