Аркада

Дрон испуганно пискнул и резко взял вверх, поскольку программа распознавания агрессии оценила уровень тревоги как «красный», который может закончиться попыткой уничтожения устройства. Мужчина же плюнул на тротуар, коротко выругался в сторону улетевшего дрона и шмыгнул в притормозившее такси. Как только он оказался в салоне, робомобиль мгновенно набрал скорость и принялся перестраиваться в левый ряд. Резкий маневр показал, что машина управляется отнюдь не стандартной программой, а как минимум спортивной, да и внутренности неприметного и даже слегка потрепанного снаружи «Renault» сильно отличались от обычного: усиленный кузов, нестандартные, пуленепробиваемые стекла и прозрачная перегородка поперек салона, от которой производители отказались сразу, как только из такси исчезли водители. Здесь она сохранилась и надежно ограждала гостя от хозяина робомобиля, худощавого мужчины в неприметной одежде. Его глаза скрывали узкие smartverre с черными стеклами, но черты лица выдавали азиата, скорее всего — китайца.

— Привет, Абдулла, — произнес он, изобразив на лице равнодушно-вежливую улыбку.

— Привет, Ли, — ответил гость, мрачно изучая перегородку. — Перестал мне доверять?

— Я никогда тебе не доверял.

— Раньше мы общались лицом к лицу.

— Извини, купил новую машину. — Хаожень взял из подстаканника пластиковую бутылку с газировкой и сделал большой глоток из горлышка.

Такси давно набрало максимально разрешенную в городе скорость и стремительно удалялось от Северного вокзала на восток, в сторону более безопасных районов.

— Хочешь скажу, о чем ты думал, когда шел к машине? — неожиданно поинтересовался Ли.

— Научился читать мысли? — изумился Абдулла.

— Ты думал, можно ли обмануть genID.

Несколько мгновений Абдулла изумленно таращился на китайца, после чего выдохнул:

— Откуда ты знаешь?

— Маркетинговый дрон был обклеен рекламой «Jupiter ZU», первый smartverre с подключением к чипу genID, и он не мог не задать тебе определенный ход мыслей, — объяснил Ли. — Ты, кстати, подключен?

— Нет.

— Рано или поздно придется, — пообещал Хаожень. — Или сам подключишься, или примут закон об обязательном чипировании преступников.

Абдулла вздрогнул и скривился:

— Им придется доказать, что я преступник.

— Полагаю, достаточно будет одного привода в полицию.

— Откуда ты все знаешь?

— Предсказываю будущее на основе анализа настоящего.

— Что?

— Не заморачивайся, — махнул рукой Ли, бросив быстрый взгляд в окно: роботакси двигалось по кольцу, и можно было позволить себе поболтать. — Скажи, я прав или нет? Ты думал, как обмануть genID?

— Думал, — признался Абдулла.

— Ответ: никак. Второй ответ: даже не пытайся. И если вживляемый в кость чип еще можно подделать — теоретически, — то добраться до базы данных DNA[5] не способны даже лучшие хакерские группы. Все пытались и все признали поражение. А если невозможно добраться до базы данных, то взлом чипа не имеет смысла: экспресс-анализ тут же покажет несоответствие и тебя потащат в кутузку, — мушкетер провел пальцем по подлокотнику кресла. — На сегодняшний день genID — идеальный идентификатор, я даже немного завидую парням, которые его разработали, — это была прекрасная, творческая задача.

— То есть скоро мы все окажемся под колпаком?

Наивный и плохо образованный Абдулла до сих пор не понимал, что он давно под колпаком, правда, не таким классным, как genID, но, чтобы не затягивать разговор, Хаожень не стал вдаваться в подробности, а коротко подтвердил худшие опасения собеседника:

— Обязательно.

— И что делать?

— Отказываться от чипирования, пока это возможно, но… Но, думаю, твой DNA уже в базе.

— Я не давал разрешения на его использование! — возмутился Абдулла.

Ли деликатно улыбнулся и поднял брови:

— Ты принес золото?

— Ты знаешь, что принес, — ворчливо ответил преступник. — Наверняка просветил меня еще на улице.

— Просветил, — не стал отнекиваться Хаожень. — На тебе четыре слитка.

— Каждый по килограмму, как договаривались. — Абдулла расстегнул куртку и продемонстрировал мушкетеру спрятанное в карманах «разгрузки» золото.

Десять лет назад его продажа частным лицам в виде песка и слитков была окончательно запрещена, что привело к взрывному росту цены и огромному спросу на черном рынке. Четыре килограмма могли отправить Абдуллу в тюрьму на десять лет, но мушкетер отказывался принимать другую плату, поэтому приходилось рисковать.

— Клади по очереди.

В разделяющую собеседников перегородку был встроен лоток, и Ли открыл его, чтобы принять груз.

— Сюда поместится только один, — заметил преступник, оценив размер «ковша».

— Поэтому я сказал: по очереди, — напомнил Хаожень, вынимая из лотка первый слиток. — Банк Греции?

— Товар настоящий, — осклабился Абдулла. — Взят при ограблении Македонского отделения.

— То есть слитки «горячие»?

— А ты их собрался властям сдавать?

— Я… — Хаожень запнулся. — Я…

И закашлялся, одновременно почувствовав нарастающую слабость и головокружение.

— Что случилось? — участливо поинтересовался Абдулла, возвращая второй слиток в разгрузку.

— Я… — Мушкетер посмотрел на золото и скривился: — Ты…