Аркадий Бухов

— Вы уж сразу говорите…

— Сказать? — уже лукаво смотрит Иван Никитич. — Скажу, скажу: Авраам…

— Больше ничего?

— Есть еще две…

— Хорошо… Отнесите сами в типографию… Скажите, чтобы корпусом набрали…

— Я сам схожу… Я сам…

— До свидания… У меня еще дело одно…

— Может, фамилию можно? — робко спрашивает Иван Никитич.

— Чью фамилию?

— Да внизу бы… И. Ерпакин.

— Где Ерпакин?

— Фамилию мою… Под шарадами бы…

— Послушайте, вы… Это же черт знает…

— Иду, иду… До свиданьица…

* * *

Выходит из редакции Ерпакин взволнованный и веселый. Губы шепчут что-то радостное и глаза смеются. За утлом он вынимает маленькое поломанное зеркальце, поправляет черный истрепанный галстук, выглядывающий сзади, и сдвигает шляпу набок.

Вечером он сидит в пирожной со знакомым фотографом и, медленно прожевывая сальные куски теста, говорит долго и одухотворенно:

— Это что, брат… Сунул стеклышко в баночку да жди, когда что появится… Нет, ты писать сумей, а надо стих, так и стихом.

— Где же! Иван Никитич… Разве я могу, — почтительно-уныло поддакивает фотограф, — наше дело такое…

— Мы, брат, писатели, из души выкладываем… Ты думаешь. это просто — сел да написал, как счет прачке… Э нет…

— Да разве я думаю…

— Иной раз часа по два сидишь… Скажем — верблюд, рифму к нему найти, строк двадцать припиши… А напишешь, тут тебе и деньги, и почет…

— Да уж дело такое, Иван Никитич…

— В семи изданиях пишу… И знают-то как… Поди ты любого мальчишку там спроси: кто такой Ерпакин? А, говорят, Иван Николаевич, знаем, знаем…

* * *

А ночью, когда все рядом уснут и только из комнаты соседей, двух студентов, еще слышен шелест страниц. Ерпакин достает лист чистой бумаги, разграфляет его бережно карандашом и садится писать…

Его не интересует, что он через неделю получит за этот вечер четыре рубля: он забывает о двухчасовом ожидании в редакционной приемной…

— Ишь ты, — ухмыляясь, шепчет он, — какое вылилось… Вот так загнул.

Мой первый слог предлог.

Второе — негр уволок…

И на лице у него появляется счастливая, ласковая улыбка.

ХИРОМАНТИЯ

Из сборника «Оккультные науки»

(1917)

Составитель этой книги знал одного человека, которому все наперебой старались с возможной точностью определить его близкое и отдаленное будущее.

— Тебя повесят к совершеннолетию, — вслух задумывался над его судьбой один из близких родственников. — Может быть, и не дождавшись.

— Судьбы будущего неисповедимы, — отклонял его опыт объект предсказания, — кто знает?..

— Ты сгниешь на каторге, — официально оповещали его воспитатели казенного учебного заведения.

— К этому человеку страшно подойдут кандалы. — походя пророчествовали чужие люди, — как будто бы он родился в них. Как в сорочке.

— Из тебя выйдет прекрасный фальшивомонетчик, — ободряли его товарищи, — если, конечно, ты не займешься детоубийством. Со временем характеры меняются…

И что же: кто был прав из предсказателей? Никто. Юноша вырос, сделался податным инспектором и умер под частным автомобилем. О нем жалел весь город, а на похоронах его за гробом шел и плакал даже хозяин катафалка. А один спортивный журнал, узнав об этом происшествии, даже напечатал его портрет, несмотря на малоизвестность покойного, с короткой подписью:

«Раздавлен шиной «Пятиугольник». Незаменима при быстрой езде. Требуйте всюду!»

Такова судьба всех предсказаний. Как же определять будущее? Кто из нас не задавался этой мыслью, начиная от ресторанного лакея и кончая князем Олегом, раздававшим лошадей проходящим мимо старикам за пустой анекдот о будущем, украденный из Полного собрания сочинений А. С. Пушкина?

Все задавались.

И никакого ответа. Судьба молчалива. И вот какой-нибудь паршивый вексель, прекрасно зная, что в будущем он будет или оплачен, или разорван, спокойно дожидается седых волос, а человек, этот царь природы, бегает по своей и чужим квартирам в полном неведении о завтрашнем дне.

Тут на помощь этому бегающему человеку и является —

Хиромантия

Хиромантия есть изучение руки и определение будущего по той же самой руке. Я нарочно ставлю это слово — изучение, а не наука, потому что науку изучают, а хиромантию изучать нечего: ею может заниматься всякий, внимательно присмотревшись к своим и чужим рукам.

Поэтому настоящее пособие рассчитано на совершенно неподготовленного к хиромантии человека. Если оно что-нибудь и может дать настоящему хироманту, это случайно и совершенно не по вине автора.

Пальцы

В руке нет ничего страшного. Поэтому можно совершенно безбоязненно рассмотреть, из каких частей она состоит, так как каждая, даже плохо заметная часть может служить указателем будущего.

В Новой Филадельфии был случай, что старый хиромант определил будущее одному клерку по куску манжеты, покрывавшему добрую половину руки. С точностью до одной десятой он определил, что клерку суждено погибнуть от ножа негра. Клерк умер естественной смертью, отравившись какими-то газами на зароде, но предсказание само по себе было настолько ярко и трогательно, что о нем напечатали во всех газетах.