Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров

Вторая сенсация: Гайдар, в которого 26 октября 1941 года с расстояния 25 метров стрелял крупнокалиберный пулемет МГ-34, не погиб. С осени 1941-го по 1943 год писатель будто бы прятался в каком-то далеком селе, где его охотно кормили, поили и всячески обслуживали молодые, безмужние украинки.

Однако самой оглушительной оказалась третья сенсация. В конце фильма, видимо, куда-то торопясь, автор и ведущий фильма Сергей Медведев наспех пробормотал, что пошутил. Байка о том, что могила Гайдара пуста и байка о том, что Аркадий Петрович половину войны просидел в каком-то погребе, являются его, Сергея Медведева, тонкой и галантной шуткой.

Народы, населяющие землю, миллионы лет заботились о покое мертвых, об уважительном к ним отношении. Только два человека решили обходиться с усопшими по своим индивидуальным правилам.

Пятница, персонаж романа Д. Дефо «Робинзон Крузо», считал, что мертвых не возбраняется есть, что это добротный, калорийный продукт питания. А Сергей Медведев полагал, что с прахом героически погибшего человека можно и пошутить, и поиграть. Если бы Медведев встретился с Пятницей, они бы могли многое делать вместе…

Существует и четвертая сенсация. Сергей Медведев оказался профессиональным мошенником. Он разработал методику обворовывания носителей уникальной информации. Как говаривал B. И. Даль: «Он из плута скроен, мошенником подбит». Но это уже отдельный разговор.

«Ваше слово, товарищ браунинг!»

Но вернемся к бумажным лгунам-биографам. Я разобрал их самые громкие и самые скандальные газетно-журнальные статьи против писателя А. П. Голикова-Гайдара. Публикации отличались тремя характерными особенностями:

• они принадлежали никому неизвестным авторам;

• не содержали ни одного достоверного факта;

• сведения, приведенные этими «физическими лицами», опровергались официальными архивными документами и свидетельствами реальных, достойных доверия людей.

Перед нами групповое, профессионально организованное информационное мошенничество федерального масштаба. По моральным, духовным и материальным последствиям его следует отнести к особо тяжким преступлениям против российской нации.

…Расскажу историю, которая случилась всего несколько лет назад. Главным ее действующим лицом стал известный писатель и правозащитник, член Комиссии по помилованию при Президенте РФ Лев Эммануилович Разгон.

Незадолго до своего девяностолетия Лев Эммануилович прочитал клеветническую статью. Она выставляла в позорящем свете очень дорогих ему, безвинно погибших людей.

Лев Эммануилович выяснил, чем занимается и где трудится автор публикации. А затем пригласил своего друга, художника Бориса Иосифовича Жутовского, на роль… секунданта.

Напомню нынешнему читателю, что секундант — общественная и временная должность. Человек дает согласие присутствовать, помогать, быть свидетелем со стороны одного из участников дуэли.

К концу XX века дуэли практически прекратились, но здесь возник небывалый случай: поединка добивался очень известный человек, который, среди прочего, готовился отметить свое девяностолетие.

Разгон привез Жутовского в Институт мировой литературы имени А. М. Горького, куда надлежало прибыть и противнику, который там трудился. С опозданием в несколько минут это и случилось.

— Вы — господин Соколов Борис Вадимович? — спросил Разгон.

— Ну? — ответил вызванный на дуэль, который служил научным сотрудником института и как бы являлся ученым.

— Я — Лев Эммануилович Разгон и хотел бы задать вам один вопрос: из каких источников вы почерпнули информацию, опубликованную в вашей книге? — И он зачитал несколько слов из нее.

— Взял в личном деле Б. в архиве КГБ на Лубянке.

— Вы — лжец! — ответил Разгон. — Там таких сведений нет. Там всего четыре листочка: два протокола допросов, смертный приговор и справка о приведении приговора в исполнение.

И Лев Эммануилович ударил лгуна Бориса Вадимовича Соколова.

Подождав еще немного, Разгон ударил второй раз. Морда была откормленная. На сторону не свернулась (о чем лично я сильно жалею), но левая щека при этом ощутимо порозовела.

Во времена горячо любимого товарища Сталина гражданин Л. Э. Разгон 17 лет трудился на лесоповале. В ту пору твердость руки у него была достаточная. Но за полвека, на протяжении которых он сменил топор на пишущую машинку, мышцы дуэлянта Разгона, к сожалению, слегка ослабли. В результате чего кости лица у господина Соколова оказались без ожидаемых механических повреждений, что досадно.

Но эхо беспистолетной дуэли прокатилось по всей новой России. Про удар девяностолетнего писателя по физиономии историка-фальсификатора в одобрительных тонах сообщила газета «Известия». Она в деликатных выражениях оценила случившееся как перспективный прецедент. В Англии прецедент, то есть случай, который может стать примером, нередко приравнивают к закону.