Аркадий Северный, Советский Союз

И вот в назначенный день на квартире Виктора Смирнова в девять часов утра начинает собираться вновь испечённый музыкальный коллектив. Вместе с Рудольфом Фуксом и Аркашей Звездиным, по словам Анатолия Копрова, пришёл ещё и дружок Аркадия, цыганёнок с гитарой. Сам Копров доставляет аккордеон, на котором будет играть Виктор Карпов, а также приносит ещё несколько весьма характерных принадлежностей — десять бутылок водки и один кочан капусты. Некоторые подробности этой встречи нам удалось услышать от Андрея Персона. Вот что он рассказал: "Подыгрывал на гитаре Владимир Ершов. "Цыганёнок" — Михаил Ланглиб. Привёл их я. Пианиста привёл Рудик. Сам Виктор Смирнов не играл, пианино было для его сына. Саксофон — Юрий Маковоз, единственный профессионал из присутствующих".

В общем, несмотря на столь "солидный" инструментальный состав, участники этого мероприятия, по-видимому, вовсе не собирались слишком серьёзно подходить к музыкальному сопровождению. И даже единственный профессионал, по словам Фукса, очень быстро "потерял работоспособность". Скорее всего, всё это было построено, как обычная вечеринка под "домашнее музицирование", ещё достаточно распространённое в те годы, несмотря на все успехи звукозаписывающей и звуковоспроизводящей индустрии. В начале 60-х годов ещё очень часто люди пели и танцевали на своих квартирах под пианино или аккордеон. Ведь освоив даже самые несложные аккорды и приёмы игры, те же "запрещённые" буги-вуги можно было сбацать так, чтобы жарко стало и земле, и небу, и несчастному участковому. А уж если находились люди, способные не только более-менее прилично сыграть, но и быстренько раскидать музычку между фоно, гитарой, и. ещё чем-нибудь, — то как раз и получался "ансамбль" типа того, который и собрался на квартире Виктора Смирнова аккомпанировать Аркадию Звездину.

Как же происходила эта первая в своём роде запись, с которой, по сути, и начался Аркадий Северный? Вот что вспоминают её непосредственные участники:

"Вдарили по первой, заели капустой и поехали! Аркаша дивным баритональным тенором запел "Шарабан-американка", "Алёша-ша", "Гоп-со-смыком". Писали на мощный магнитофон, усовершенствованный Виктором "МАГ-8" в американской тумбе, с тремя моторами, через аппарат "искусственное эхо " (ревербер), при котором создавалось ощущение гулкого большого зала. Ближе к ночи все были пьяны…" — так рассказывал позже об этом событии Анатолий Копров.

Некоторые подробности удалось припомнить и Рудольфу Фуксу: "Запись со всеми повторами и дублями заняла целый день с раннего утра до позднего вечера, а результатом явились всего два часа смонтированного концерта, который позже получил название по первой фразе, произнесённой Аркадием в самом начале и записанной с реверберационным эхом: "Эх, люблю блатную жизнь, да воровать боюсь!"

После этого исполнитель объявил, что у всех песен, которые будут исполнены, "Музыка народная, слова — НКВД", и звукозапись началась. Она прошла, в общем, без эксцессов, если не считать выходок пьяного "в стельку" саксофониста, который пытался играть настолько вперёд, что его пришлось связать, да и более того, заткнуть ему рот кляпом, чтобы он не мог помешать звучанию ансамбля".

Ещё один участник тех давних событий Борис Тайгин, к сожалению, не смог припомнить каких-то других, дополнительных подробностей, но, тем не менее, подтвердил, что "так оно всё и было".