Аркадия (СИ)

— О, так вам же никто еще ничего не объяснил! Мне сказали вас встретить, но я понятия не имел, что придется учить вас уму разуму! Вам что родители вообще ничего не рассказывали?

— Мы знаем, — сказала Констанция. — Что мы попали в какой-то волшебный мир, наши родители предупреждали нас, что задолжали наши жизни королю, видимо это ты.

— О, не я, но твои слова греют мне сердце! Продолжай!

Аксель меня несколько раздражал, и в то же время в нем было нечто занимательное — он будто никогда в жизни не бывал серьезным. В нем была непосредственность, свойственная детям и актерам, за ним было интересно наблюдать.

— Идите за мной! — вдруг воскликнул он. — Я совсем забыл, что я — плохой хозяин! А мне сказали быть хорошим, пора исправляться.

Он встал, поклонился, несколько пародийным образом, и скользнул по хрустальному полу к нам. Сначала протянул руку, потом, когда все мы, предсказуемо, не откликнулись на его молчаливое предложение, цокнул языком.

— Да-да-да, я уже понял, что я вам не нравлюсь! Совершенно не обязательно это артикулировать!

Он дернул за руку Делию, и я заметил, с каким облегчением вздохнула Констанция. Маленькая трусиха. Мы с Астрид пристроились идти следом за Акселем и Делией, оставив Констанции компанию дурачка Герхарда.

Эхо делало голос Акселя еще более театральным, будто кто-то включил микрофон, и вовсе не обязательно было идти с ними в ногу, чтобы слышать каждую деталь, но нам так было приятнее. Астрид взяла меня под руку, и я мягко сжал ее пальцы, светским жестом больше подходящим какой-нибудь прогулке в парке.

— Итак, вы в Аркадии, — сказал Аксель. — Добро пожаловать. Это чудесное место, но ко многому надо привыкнуть. Моя личность, например, одна из таких вещей.

— Не уверена, что справлюсь, — сказала Делия.

— Ты говоришь так, как будто мы останемся здесь надолго, — протянул Герхард. Аксель засмеялся.

— Надолго или нет, сложно сказать. Навсегда, это для тебя надолго? Но навсегда ведь тоже бывает очень разным. Если ты сегодня здесь умрешь, это тоже навсегда.

— Если я здесь умру, я не останусь, — пожал плечами Герхард.

— Это как сказать. Отец найдет тебе применение.

И тогда мы все замолчали. Не то чтобы стало очень страшно, скорее я играл в игру, в которую играл Аксель — в этом месте драматургия предусматривала зловещую паузу. Когда пауза исчерпала себя, Аксель, как ни в чем не бывало продолжил.

— Так что, Аркадия вам понравилась?

— Это интересное место, — сказала Делия.

— И сколопендры хорошенькие, — добавил Герхард.

— А пригласить можно было и повежливее, — буркнула Астрид, и я добавил:

— Я был бы не прочь добровольно провести зябкие осенние месяцы на таком необычном курорте.

Мы шли по хрустальному залу. Казалось, он был бесконечным. Мне даже почудилось, что стало холодно, будто в ледяной пещере. А потом я понял, что мне не кажется. Я просто упустил момент, когда хрусталь стал льдом. Мы шли сквозь ледяной грот, все меньше похожий на коридор, все более округлый, будто оплавленный давным-давно солнцем, и с тех пор не побеспокоенный больше никем в своем холодном забытьи.

Аксель засмеялся.

— Так вы считаете, вы в сказке?

— Мои родители охарактеризовали это место, как злую Нарнию.

— Отчасти верно.

— И в Аркадии я есть, — сказала вдруг Делия. Одна из самых неуместных отсылок к латинским корням европейского романтизма, которую я встречал. Но Аксель крикнул:

— Да!

Голос его ударился об лед и зазвенел.

— Ты все поняла!

— Я была права, — пробормотала Делия, но делиться своими наблюдениями не спешила, и Аксель продолжил.

— Это царство смерти. Сквозь него течет Великая Река, хранителем которой являюсь в том числе и я.

— Но ты так и не сказал, ты — это кто? — засмеялась Астрид. — Так что понятнее не стало.

— Я, можно сказать, принц. Технически, я ваш дядя. Я храню Реку и выполняю работу, которую оставили много лет назад ваши родители. Мне, метафорически выражаясь, не хватает рук. Отец ждал вас. Вы — его первые внуки, он возложил на вас большие надежды.

Мы вышли в иной зал, такой же просторный, но светлее, с каменными стенами и высокими окнами, намного более земной. В середине стоял длинный стол, почти разделивший все помещение пополам, витражи, на которых цвели розы и давали плоды гранаты, напоили зал рассеянным красным светом, высокая люстра с сотней не горящих свечей угрожающим образом висела на цепях, казавшихся совершенно ненадежными. Мы с Астрид не стали дожидаться приглашения Акселя и сели за дубовый стол, он приятно пах деревом и вином. Я почувствовал себя на экскурсии в трапезной средневекового замка. Даже спинки скамьям не полагалось.

Когда все расселись, стараясь скрыть неловкость, Аксель вскочил на стол. Длинный и пустой, он оставлял Акселю пространство для маневра. Аксель расхаживал по нему, как канатоходец, хотя впечатляющего в этом ничего не было, смотрелось забавно.

— А ведь вы даже не знаете, чья кровь течет в вас! Они вам не рассказали! Потому что они трусы! Или, может быть, у них была какая-то очаровательная, сладкая версия о том, что их похитили феи?