Аркан

Сердце в груди Кая билось тяжело, будто волны отбушевавшего шторма о скалы, на которых стоял Замок-Глядящий-на-Океан.

— Клянусь, сетха, — тихо, но отчетливо произнес он, найдя наконец в себе силы поднять на учителя взгляд. — Я скорее сдохну на пороге этого дома, чем позволю кому-нибудь коснуться хоть волоска на голове вашей жены, Ни-ни или Айо.

— Так помни, что ты обещал, — усмехнулся Фламма и снова стал похож на прежнего себя. — А не то я вернусь из подземного мира и придушу тебя во сне.

Эпилог

Сен стояла на верхней площадке чульпы. Ферруш, положив передние лапы на ветхую ограду, всматривался в пустыню за городом вместе с ней. В этом положении ягуар был почти одного роста с девочкой. Тучи, что шли на Церрукан с востока, со стороны далекого моря, гнали перед собой ветер, вцепившийся в кудри волшебницы холодными пальцами. Она с радостью отдала ему на растерзание непокорную шевелюру, так что черные локоны вились над головой, будто пытаясь взлететь и поднять свою хозяйку в небо. Сен раскинула руки по сторонам, и предвестник близкой бури подхватил ее плащ. Полы захлопали за спиной, будто серые крылья.

— Я лечу, Ферруш! — крикнула она, перекрывая свист ветра и шум потревоженного сада внизу. — Я лечу, как птица! — Одним прыжком Сен оказалась на балюстраде. Поймала равновесие, чуть наклонившись вперед, преодолевая давление воздуха; зажала концы плаща в разведенных кулаках.

Большая кошка недовольно заурчала, вцепилась зубами в край шерстяного подола. Тучи несли жестокие холода и снег. Больше всего животному хотелось убраться в тепло и свернуться клубком у очага, но человеческое дитя было еще мало и не знало, что такое опасность. Оно, как и все люди, играло с тем, силы чего не ведало. И кошка осталась, чтобы охранять мерцающую в хрупком бесшерстном тельце жизнь.

Пошел снег. Мелкая белая крупа сыпалась в темные провалы церруканских улиц, покрывая простыней невинности подмерзшие нечистоты и уснувших насмерть попрошаек. Становясь гуще, крупа засыпала сады, скапливаясь мягкими воротниками на ветвях вечнозеленых деревьев.

Воздух потемнел и разбух, словно дрожжевое тесто. Через него было тяжело идти. «Особенно если у тебя один глаз, а в мучной круговерти и так не видно ни зги», — думала Лилия. Новому господину, купившему ее у Скавра, приспичило послать за ней именно в такую непогоду. «Я не споткнусь, ни за что не споткнусь», — шептала она замерзшими губами, как заклинание, но провожатый, огромный и закутанный в плащ с головы до ног, не обращал ни малейшего внимания на старания девушки не отстать, не потеряться в мельтешении жалящих ледяных мух.

Снег летел над пустыней, тая и смерзаясь в острые иглы, которые буря гнала над побелевшим песком, над скелетами не успевших вовремя убраться в укрытие зверей, над обломками крылатого корабля, не дошедшего на юг, срывая с мачт последние клочки парусов, а с костей — последние обрывки серой шерсти.

Над Гор-над-Чета иглы превращались в мягкие хлопья, которые, играя в догонялки, лепились к окнам домов и лавчонок, флюгерам-журавлям на замковых башнях и виселицам на центральной площади. Здесь ветер изменил направление и погнал тучи на юг — над вершинами Кеви-Кан, над лесами княжества Саракташ.

Снег заматерел и принялся за землю всерьез. Наезженный тракт, ведущий мимо обители Света Милосердного на Гор-над-Чета и лисийскую гавань, превратился в едва различимое углубление среди наметенных пургой сугробов. Пятеро всадников казались смутными черными пятнами, с силой пробивающимися сквозь наступившие среди дня сумерки. Они едва не пропустили развилку дорог — камень-указатель совершенно замело, так что едущий впереди на мохноногой лошади проскочил поворот и оказался в поле, где кобыла тут же провалилась по брюхо.

— Темные возьми тебя, Антуан! — провизжала, перекрывая свист пурги, Летиция. — У нас Селия скаут, а не ты! Какой тролль тебя вперед поволок?!

— Надо было переждать в обители, — проорал в ответ боевик, зло разворачивая лошадь. — Щенка все равно буря прикончит. Куда он денется — один да пешком? А попытайся он магией согреться, так мы это тут же узнаем.

— У нас есть информация о том, куда направляется преступник, — властно произнес укутанный в меховой плащ всадник, гарцевавший рядом с чародейкой, чьи рыжие локоны поседели от снега. — Харрис, приемный отец мальчишки, обещал ему помощь в Гор-над-Чета. Это выяснила на допросе прозорливая госпожа Летиция. Другой свидетель сообщил, что планы щенка, возможно, изменились, и он попытается добраться до моря. Что же лучше — мотаться по кишащим волками и бандитами Хвороста лесам? Или отправиться в Гор-над-Чета и Лис и спокойно поджидать там голубчика, разложив западню?

Жарди сплюнул, успокаивая только что выбравшуюся на дорогу и еще дрожащую от усилий лошадь:

— Будь по-вашему, светлый отец. Но все же — к чему такая спешка?

Летиция и Мастер Ар переглянулись. Они вместе повесили бессознательное тело Ноа в сырном подвале — на его же собственном поясе. Очевидное самоубийство. И все же участие в неминуемом расследовании совершенно не входило в их планы.