Аркан душ

Судя по всему, согласны с этим утверждением были не все, я опять поймала несколько горящих ненавистью и подозрительностью взглядов. Особенно пылала возмущением та самая орка, что конвоировала меня в рабском караване. Но, похоже, решения Боевого Шамана здесь не обсуждалось.

И вот мы уже идем по утоптанной тропинке, прочь от Общего Дома. Лешка, не оглядываясь, вышагивает шагах в десяти впереди нас, а я в сопровождении стражей смирно плетусь следом, стараясь не упасть в обморок. Ничего, мы сильные, мы сможем.

– Можете идти к своим очагам, – кивнул Лешка, когда мы, попетляв среди раскаленных на солнце каменных юрт, добрались до одной из самых дальних. – Я сохраню для рода ценную заложницу.

Мои стражи молча развернулись и пропали за ближайшим выпуклым боком соседнего дома. Орки вообще немногословный народ, как я погляжу.

Шагнув через порог, я дождалась, пока там, за спиной лязгнет что-то вроде засова, отрезая нас от чужого мира. Рвано выдохнула и обернулась.

– Наташа?

И все… я не выдержала и с тихим вскриком, почти стоном упала в руки мужа.

Когда тишина беспамятства рассеялась, я почувствовала, что меня очень бережно держат сильные теплые руки, и через секунду, еще не открывая глаз, я поняла – знакомые, родные!

– Лешка, Лешенька, – слезы градом хлынули из под плотно сжатых ресниц, я боялась, боялась открыть глаза, а вдруг это неправда, вдруг сон, вдруг…

– Не плачь, Кнопка, – чужой тембр уже не мешал мне слышать родные нотки в этом твердом и все равно чуть задыхающемся от эмоций голосе. – Ты же у меня сильная.

– Лешка-а-а! – Я распахнула глаза и, повиснув у мужа на шее, зарыдала в голос.

Он стиснул меня так крепко, словно нас могли разлучить вот сию секунду, вырвать меня у него из рук и унести неведомой силой в пустоту. Собственно, так уже однажды случилось… ведь это я знала и верила, что он жив. Я нашла детей. А Лешка… бедный мой, родной, любимый, такой сильный… как он выдержал все это время, как не сошел с ума от боли, от невыносимой потери?

Сама не поняла, в какой момент начала лихорадочно целовать его руки, лицо, короткими, словно испуганными касаниями, просто чтобы почувствовать, выразить, чтобы… а потом он перехватил меня так, что дыхание вон, и поймал мои губы своими.

Наверное, весь ужас наш, вся боль, неверие в то, что произошло, отчаянье и невозможная, лишающая рассудка радость узнавания вылились в этот поцелуй. Как в первый и в последний раз, как никогда…

Я опомниться не успела, как Лешкины сильные руки подняли меня в воздух, и короткий полет сквозь поцелуй окончился на какой-то шкуре, брошенной на груду ковров. Мы оба как с ума сошли. Срывали друг с друга одежду, забыв обо всем, уже не видя ни чужой внешности, ни окружающего… ничего. Только он. Только я. Только мы вместе.

Я и думать забыла о том, что мой муж теперь не человек. Меня не волновало, что, возможно, из-за этого могут быть какие-то проблемы… но их и не было. Мы всегда идеально подходили друг другу, и даже в чужом мире, в чужих телах это не изменилось.

Фантастическим образом я по прежнему знала, что если поцеловать его в ямочку между плечом и шеей, лизнуть, чуть прикусить, Лешка с рыком откинет голову назад, а потом сорвется в каскад жадных ласк, целуя, покусывая, поглаживая меня всюду, где я позволю. А я позволю везде… и буду выгибаться в его руках, и пропускать сквозь пальцы жесткую гриву, совсем вроде бы не похожую на его прежний короткий ежик, но все равно, все равно… как будто так было всегда.

Мы были вместе более пятнадцати лет. Конечно, наша любовь за это время не стала меньше, но она изменилась, превратилась из бурного водопада в полноводную равнинную реку, спокойную, уютную, родную и необходимую, как воздух.

А сейчас нас снова бросило в теснину между горных отрогов, разбило о камни на мелкие брызги и снова слило в один поток, так остро, так нежно, до боли, до обморока…

И когда он вошел в меня, я не сдержала вскрика, обхватила его бедрами за талию и двигалась навстречу не менее жадно, торопливо, насаживаясь до упора, чтобы слышать звук соприкосновения тел, чтобы ощущать как можно полнее. А он, подмяв меня под себя, одной рукой упирался в звериную шкуру, нависая надо мной, а второй лихорадочно ласкал мою грудь, именно там, именно так, как мне больше всего нравилось, до хриплого стона, до вскриков сквозь поцелуи.

Этот бешеный ритм нес нас как горный поток сквозь скалы и все быстрее, быстрее… а потом мы упали в пропасть. Вместе.

Глава

22

Мы лежали на ковре, тесно прижавшись друг к другу, и Лешка скупыми, легкими движениями гладил мое лицо, то обводя кончиками пальцев контур губ, то брови, то вообще вырисовывая одному ему ведомые узоры на коже. И смотрел, смотрел, словно не мог насмотреться.

Я просто растеклась в его руках и затихла, впитывая немудреную ласку, такую домашнюю и почти забытую и знакомую до мурашек. Блаженствовала без единой мысли в голове, пока вдруг не увидела, как его глаза, скользнувшие по моему телу вниз, к животу, наливаются горечью.