Аркан-V. Исход

Репутация двух ортодоксальный владетелей позволяла им рассекать толпу подобно плугу, который взрывает пашню. Знать так и порскала в стороны, лишь только завидев приземистую решительную фигуру Аквилу и мрачный высокий силуэт Аркана.

— Хорошая позиция, — признал Рем, добравшись до ниши и поприветствовав единоверцев. — Если вы скажете, что среди всех этих яств можно найти чашку ко, то я начну считать нынешнее мероприятие даже вполне приличным времяпрепровождением…

— Это запросто! — Корнелий Гаста резким движением поймал за шиворот пробегавшего мимо лакея. — Маэстру, найдите кружку ко для его высочества. Крепчайшего — и в полпинты, не меньше!

Приём шёл своим чередом, но ортодоксы оставались как бы за скобками мероприятия — они не принимали участия в развернувшемся в Большом Холле действе, и старались не вступать в беседы и не контактировать с другими приглашенными. Их присутствие было данью традиции — и не более того… Раньше на Приёме перед имперскими выборами заключались соглашения, плелись интриги, наводились мосты для временных коалиций и постоянных альянсов. Теперь же он превратился в пустую формальность — за два дня до выборов о каких альянса могла идти речь?

Перед публикой выступали музыканты и певцы на небольшом возвышении, держали речь именитые горожане Кесарии, которые распинались в славословиях и уверениях о том, что для столицы большая честь принимать у себя такое количество великих личностей. В какой-то момент объявили танцы и Аркан очень удивился тому, что в Кесарии не танцуют кесарянку, этот быстрый и энергичный популярный танец. Тут предпочитали ходить один вокруг одного с постными выражениями лиц, оставлять ножку и замысловато размахивать руками. Менуэт — вот как это называлось.

А в остальном все проходило ровно так, как предсказывал Аквила: ходьба и разговоры ни о чем. К ортодоксам пробрался Вермален, якобы для того, чтобы взять со стола бокал с вином и сказал сквозь зубы:

— Я в деле, и Тимьян — тоже. Для бритых бошек это будет большая куча говна.

И удалился, шелестя своими объемными штанами и позвякивая массивной золотой цепью на шее.

А потом на сцену вышел коннетабль фон Штадлер и провозгласил:

— Поприветствуем принцепс электор — тех, от кого сейчас зависит судьба Империи!

Один за одним он называл имена выборщиков, и публика сопровождал их аплодисментами. Громче всех хлопали фон Краузе и Вайсвальду, и остальным оптиматам, пожиже — популярам, и гробовой тишиной сопровождали именование ортодоксов… Но пятеро союзников не спасовали!

— Владетельный князь Ферраты Луций Корнелий Гаста! — звучало с возвышения.

Никаких аплодисментов не следовало, но спустя секунду пять голосов орали во всю мощь:

— Виват, Корнелий!

— Виват, Фрагонар!

— Виват, Аквила!

— Виват, Бергандаль!

— Виват, Аркан!

Пятеро — против всего мира? Пожалуй, они были к этому готовы. А ещё — были готовы к тому, что по окончании церемонии через весь Большой Холл прошествовал Антуан дю Массакр, якобы только сейчас, после торжества, обративший внимание на Аркана. Он смерил Буревестника тяжёлым взглядом, тряхнул головой с полуседой шевелюрой и проговорил:

— Ваше Высочество, у нас с вами неоконченное дело… Вы помните Риоху?

— О да, — сказал Аркан. — Красивый замок и горит красиво, а если такое дерьмо, как Риоха — то и пожар получается дерьмовый.

— Что ж, я вижу вы так и не усвоили тот урок… И не перестаёт вести себя грубо. Я требую от вас публично извиниться и признать, что обвинения в трусости, которые вы бросили мне перед лицом моих людей, были беспочвенными.

— Хо-хо, — сказал Аркан. — Вызови меня на дуэль, Антуан. Твой дядюшка не посмел — и помер со знаменем в заднице. Давай, покажи что ты мужчина!

Публика пришла в экзальтированной состояние, Большой Холл забурлил:

— Он принцепс электор, монсеньор!

— Не рискуйте, барон!

— Неприкосновенность, помните?

— Антуан, это просто глупо, это ведь Аркан, они — маньяки, все как один!

Барон и герцог мерялись взглядами. Со стороны могло показаться что они и вправду готовы растерзать друг друга, столько ярости и упрямства было в глазах обоих молодых аристократов.

— Мне плевать, — руки дю Массакра легли на широкий, богато украшенный пояс. — Сегодня или в любое время, сейчас или после выборов, любым оружием и на любых условиях — я вызываю тебя на поединок, Аркан Буревестник!

* * *

XI РОЛЬ ЛИЧНОСТИ

Клинки со звоном сталкивались, горячее дыхание вырывалось из легких бойцов, зрители восхищенно ахали, комментировали самые зрелищные выпады. Поединок был красив, дуэлянты, казалось, равны меж собой — и состязание шло уже скорее не для того, чтобы первому нанести победоносный удар, а, скорее, с целью продемонстрировать мастерство фехтовальщика и храбрость перед лицом неприятеля.