Арканмирр

Мерцание.
Слова.
Зловещий шорох.
И мыслей рассыпающийся ворох бросается в спасительную тьму, где сложен тайных страхов черный порох, где доблести фитиль истлеет скоро…
Молчание.
И строчки древних рун.

Сплетая слов цветистых полотно, мне не забыть того, что не дано найти в словах мне радости спасенья от прошлого…
А, к черту!
Все одно, слова мои — как кислое вино, не принесут и капли облегченья…

Имел богатства я, и мощь, и власть. И к знаний чаше припадал я всласть, и видел на коленях пред собою весь мир…
Безумец, обреченный пасть!
Коль ясный разум замутняет страсть — спасенья нет.
Ни богу, ни герою…

Метания над морем черных слез, дурманящий напев и запах роз…
Нет! Я не сдамся сумраку былого, я не уйду тропой ушедших грез!
Хотя порою тысячи заноз саднят слабее брошенного слова…

И был огонь, и гордый звон мечей, и голоса разодранных ночей, и холод смерти…
Вижу я доселе глаза ее средь меркнущих свечей, и кровь струится с яростных бичей, впивающихся в ноги, в руки, в тело…

Туман.
Скрип заржавевшего замка.
И тяжесть кандалов не велика. Но разум скован многократно хуже, и тех цепей — не распилить никак.
У всякого найдется друг иль враг. Но иногда — ни друг, ни враг не нужен…

Подземный ход.
Как ветер, волен я.
И острием разящего копья вонзается песок в лицо.
Надежды… Как вас изгнать из храма бытия, как превозмочь обман и сладкий яд? Как можно стать мне тем, кем был я прежде?

Кристалл, подобный солнцу. Синий дым. Как два кольца становятся одним, цепь образуя из отдельных звеньев — так сам себе я стал и господин, и раб…
Рождался ли под солнцем джинн, что собственные воплощал стремленья?

Слова, слова… Бесплодные слова.
И кружится от чада голова, и в чаше бытия я дно увидел, добравшись до пределов естества.
Увяла плоть, как в засуху — трава. Но сердцем не простил я той обиды.

И брошен клич. И ястребы песков слетелись, чуя золото и кровь.
Над градом белым тьма вдруг воцарилась.
И стрелы молний из-за облаков крушили стены, тысячи веков служившие оплотом тайной силы…

Насытились и пики, и мечи, и стрелы…
А в сверкающей ночи ворочаются Спящие — до срока, ведь от Дверей не найдены ключи!
До кости пробирает крик — «Молчи!»
Крик мной провозглашенного пророка.

И бегство в окровавленный рассвет, и преданный забвению обет, и втоптанные в пыль дирхемы чести…
Я, тьмы изгнанник, жажду видеть свет?!
Безумье? Прихоть? Нет, увы, о нет…
Таков закон расплаты.
Или мести.

Шербет горчит, как хинная кора. И стены башни, как полог шатра, качаются от ветра.
Безрассудство — бросаться в бездну рока. Жизнь — игра. Для каждого своя придет пора вкушать инжир от дерева Искусства…

Вновь ожиданье.
Стоны. Вой гиен.
Текут года, но ветер перемен обходит стороной мои владенья.
Я бури ждал — а получил лишь тень от собственных, чуть выщербленных стен. Желал конца — а получил виденья.

Я видел Сфер иных осиный рой, и адских легионов прочный строй. И зыбкие, но верные проходы за Грань Миров, где ждет меня покой — или еще один неравный бой за место под чужим под небосводом…

Я видел то, что ранее считал легендами.
Пока не потерял уверенность в своих глазах и чувствах.
Я знаю, как в руках крошится сталь. Я знаю, как осколками зеркал свести с ума…
Я — видел суть.
Там пусто.

И я ушел — туда, куда вела тропа из закопченного стекла. Туда, где мог надеяться и верить.
И пусть черна надежда, как смола, и пусты все кривые зеркала.
Пока я жив — закрыты эти Двери.

И худший враг свой — как всегда, я сам.
Я никогда не верил чудесам, и не поверил в то, что избран — роком, судьбою иль Аллахом…
Небеса пусть судят по делам — не по слезам, что льет клепсидра лжи…
Лжи и порока.