АРКАНУМ

– Не заноситесь, господин Одиус! – Вера тоже начинала терять терпение. – Мы все свободны, и не вам отбирать ее у нас! А если вы настолько низки, что можете помышлять об этом, то вы столь же отвратительны, сколь крыса, пришедшая в нору мыши и съевшая ее саму!

– Что? Я – крыса?

Одиус еще гуще покраснел и крепко сжал кулаки. Казалось, вот-вот внутри него взорвется вулкан и уничтожит всех, кто находится вокруг, но через секунду все изменилось. Одиус вдруг заметно расслабился, на его только что озлобленном лице появилась легкая улыбка, сначала добрая, но в ту же секунду ставшая коварной и злобной, что заставило Веру вновь заволноваться.

– Честность, – протянул он, смакуя каждый звук, – Что вы знаете о честности? Нет-нет, не отвечайте. Зачем? Я не сомневаюсь, у вас есть весьма четкое мнение по этому поводу. А знаете, что? Если вы хотите, я буду честным.

Продолжая улыбаться своей загадочной улыбкой, Одиус презрительно оглядел Лео, который все это время невозмутимо смотрел ему в глаза. Смотрел своим проницательным взглядом. Смотрел, читая мысли. От этого взгляда Одиус нервно дернулся и повернулся к остальным пленным.

– Возможно, я и отпущу вас. Возможно, даже всех, – он снова бросил осторожный взгляд на Лео. – Но пока вы мои гости. Тодд, – он обернулся к их старому знакомому – мужчине, еще недавно приставлявшему кинжал к горлу Лео, – отведи наших гостей в их теперешнее жилье. И надеюсь, вы оцените наше гостеприимство.

Последнюю фразу он сказал, уже повернувшись к своим «гостям».

Тодд, как и предполагалось, молча последовал приказу своего господина. Он подошел к друзьям и, снова на одно лишь мгновение бросив на них странный не то сочувственный, не то презирающий взгляд, сделал жест приглашения в сторону центра деревни. Вера вопросительно посмотрела на Лео, тот спокойно кивнул и пошел вслед за провожатым. Загадочный народ медленно расступался, давая дорогу «гостям деревни», но никто так и не проронил и звука.

– А вы, – Одиус пристально посмотрел на Веру, прежде чем она успела отойти. – Не удостоите ли меня чести, поужинав сегодня со мной?

– Сожалею, но на сегодняшний вечер у меня уже запланирована другая программа, – ответила девушка и пошла вслед за провожатым и друзьями к приготовленному для них жилищу.

Глава 12

Лачуга, в которую их привели, ничем особенно не отличалась от тех деревянных строений, что они видели по пути к ней. Она была столь же маленькой, грязной и местами ощутимо развалившейся. Дерево, из которого она была когда-то сотворена, теперь настолько выцвело и состарилось, что казалось почти черным. Два маленьких зарешеченных окошка, располагавшиеся на боковой стороне домика, смотрели на незваных гостей, словно две пустых черных глазницы. Понятие стекол, как сделали вывод друзья, местные жители совсем не знали, поэтому в домах было столь же грязно и сыро, сколько было сыро и грязно на улице. Вера не без удивления заметила, что климат в поселении как будто заметно отличался от погодных условий за его пределами. Высокая влажность, причины которой не были ясны девушке, даже в условиях высоких температур этой планеты не давала подсыхать жидкой грязи, окутывавшей все, что находилось внутри поселения, и, ко всему прочему, влажность эта создавала тяжелую, трудно выносимую духоту. Даже небо здесь посерело и выцвело, словно то дерево, из которого создавались все строения в этой деревне.

Небольшое крылечко такого же грязно-черного цвета, как и сам дом, слегка поскрипывало под ногами людей, пока они поднимались по нему, чтобы попасть внутрь своего будущего жилища. Деревянная дверь хижины оказалась так низка, что входить внутрь друзьям пришлось, сгибаясь практически пополам.

В сумрачном доме, который состоял всего из двух комнат, не оказалось никакой мебели. Из основной комнаты, в которую, едва войдя внутрь, попадали посетители, выходила дверь в малюсенькую комнатушку, служившую, по-видимому, санузлом, о чем свидетельствовала большая дурно пахнущая дыра в полу. Друзья быстро захлопнули ведущую туда дверь и вернулись в основное помещение. Разочарованно оглядываясь, они несколько раз обошли комнату, где им предстояло теперь жить. Только лицо Лео выражало какое-то странное спокойствие, граничившее с необъяснимым напряжением и сосредоточенностью.

– Скоро вам принесут одеяла и еду, – равнодушно сказал Тодд, выходя из хижины.

– Что это за халупа! – выплеснула, наконец, свое негодование Ирина, когда не гостиприимный порторанин скрылся за дверью.

– Тоже мне, великий гений! Даже не мог условия для жизни нормальные создать! – не смог не возмутиться Генри.