АРКАНУМ. Дары бесконечности

Как и говорил Лео, друзья остались жить в Храме Света. Сроки их пребывания никто не ограничивал, и земляне могли оставаться здесь столько времени, сколько сами желали. Но Лео и Генри надолго задерживаться не могли, так как должны были как можно скорее вернуться на базу сопротивления, где их уже очень давно ждали. Тем не менее, уступив уговорам друзей и учеников Света, молодые люди задержались в Храме на несколько дней.

Живя здесь, сами того не замечая, друзья с Земли стали постигать непривычную для них гармонию. Они жили вместе с учениками Света, много общались и очень быстро подружились с этими детьми. Своей лучистой непосредственностью и безграничным добродушием ученики Света привнесли в их уставшие души радость и спокойствие, и друзья вскоре перестали терзать себя мыслью о погибшей планете, смирившись с утратой. Конечно, они не могли еще простить ее жестокое уничтожение, и вряд ли когда-нибудь смогли бы, но теперь последние земляне могли жить с этой ношей без чувства стыда за то, что по какой-то нелепой случайности они остались в живых тогда, как все их родные, знакомые и незнакомые земляне погибли. Здесь, в Храме, они были почти счастливы.

Однажды вечером, наблюдая за тем, как подрастающее новое поколение Воинов Света тренируется, Макс сказал Лео и Генри:

– Я хочу поехать с вами.

– Что? – удивился Генри.

– Я хочу быть, как вы, – пояснил Макс. – Вступить в войско сопротивления и сражаться против Цессара.

– Ты с ума сошел! – воскликнула Ирина.

– Нет, – ответил Макс. – Просто я не хочу оставаться в стороне. Цессар уничтожил нашу планету. Он разрушил все, что у нас было. И я не вижу смысла просто сидеть здесь или где-нибудь в другом укромном местечке, бессмысленно доживая свою жизнь.

– Да, но жизнь в сопротивлении не из легких, – задумчиво заметил Лео.

– И всегда есть вероятность того, что тебя очень скоро убьют, – без тени шутки добавил Генри.

– Ну и что с того? – ответил Макс. – Лучше пусть меня убьют, но в этот момент я буду сражаться!

Лео и Генри переглянулись, а затем посмотрели на Макса с улыбкой, которой обычно награждают любящие родители своего хорошего, но безмерно наивного ребенка. Этот парень всегда был им по душе, и несмотря на все произнесенные ими до этого предостережения, молодые люди оказались рады тому, что он принял именно такое решение. Они и сами хотели предложить ему вступить в свои ряды, но беспокоились о том, что пока еще слишком рано об этом говорить.

– Я согласна с Максом, – сказала Вера.

С момента прибытия в Храм, как и другие земляне, девушка изменилась, но вместо душевного спокойствия в ней проявилось стремление к уединению. Она стала куда более молчаливой и отстраненной, чем была прежде. Боль от разрушенной планеты томила ее больше всех остальных, так как на ряду со всеми прочими тревожными соображениями у нее в голове господствовала мысль о том, что в какой-то мере она сама может быть связана с причиной разрушения Земли, ведь тот жуткий полудемон по имени Шрабенон охотился именно за ней. Осознание этого было невыносимо настолько, что даже в Храме Света девушка не могла найти успокоения.

– То есть? – удивилась Ирина. – Только не говори, что ты тоже собираешься податься в сопротивление?

– Не вижу другого пути, – ответила Вера. – Я, конечно, мало что смыслю в военно-политических конфликтах, но если я хоть чем-нибудь смогу помочь, то буду счастлива. Думаю, что хоть за кухарку-то сойти смогу.

Лео и Генри, усмехнувшись, переглянулись. Лео сказал:

– Кухаркой – не кухаркой, но я уверен, что ты сможешь принести пользу сопротивлению.

– Ура! Мы будем новичками вместе! – радостно сказал Макс и обнял подругу за плечи.

– Ясно, – проворчала Ирина. – Раз уж вы так решили, то и я с вами.

Так и было решено. Друзья договорились, что через два дня они все вместе отправятся в центральный лагерь сопротивления, где уже давно все с нетерпеливым томлением ожидали возвращения Лео и Генри.

Глава 2

– Ваше Величество, – советник Ирг вошел в покои королевы Корнеллы и, низко поклонившись, сообщил: – Цессар желает говорить с вами.

Королева Корнелла в этот момент сидела в глубоком мягком кресле, расположенном у занимающего большую часть стены витражного окна, за которым открывался вид на речной залив. Окно было приоткрыто, и теплый ветерок легко шевелил тонкие полупрозрачные шторы персикового цвета. Когда советник вошел, Королева нехотя оторвала задумчивый взгляд от мерно плывущих по реке парусных лодок. На одной из них сейчас был ее сын.