Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

Когда я сумела встать на ноги и отыскать импровизированный штаб, там как раз обсуждали юного брата Кевина, который в день начала осады умудрился пригнать раненого грузового птицеящера с половиной провианта. Вторую половину груза и более опытного напарника сбили на подлете. В итоге, еду начали отчаянно экономить: неизвестно, насколько затянется «боботня».

Сидеть в осаде – дело постылое, тем более, мерранской зимой, когда солнечный диск постоянно перекрыт соседней планетой. Связи тоже никакой: замок в горах, «Перо» категорически не работало. Всю почтовую живность, которую пытались направить, снимали церковники, и перекидывали потом окровавленные тушки обратно. Вместе с трупиками неизменно летели листочки плотной бумаги, которой не страшна влага, бумаги, так хорошо знакомой мне по работе с Сопротивлением. Конечно, текст этих листовок сильно отличался, хоть пафоса в нем оказалось ничуть не меньше. «Братья и сестры! Великий Апри един для всех, и благословение Его едино. Церковь несет волю Его, Инквизиция – исполняет. Подобно неразумному дитя, что пытается поднять руку на родителя, вы стали заложниками и жертвами гордыни тех, кто забыл об истинном положении в мире сём! Не исполняйте преступных приказов! Не поднимайте руку на братьев и сестёр своих! Вам гарантирована безопасность и отпущение всех грехов! Открывайте ворота!».

Листовки летали и просто так, вне графика, обеспечивая нас халявной растопкой. Ранее ещё и вещать пытались, пока очередной проповедник, что пытался достучаться до наших «заблудших умов», не получил стрелу из скорпиона сестры Энистер. Нет, я понимаю, бубнить из-за скалы неудобно, вот и высунулся на свою голову.

Потом ворота открыли. Один раз, для вылазки. Надёжная защита замка сыграла злую шутку: в долину вела единственная дорога в виде крутой лестницы, и дальше площадки между ней и воротами продвинуться не удалось.

Катапульту на площадке сбросили в ущелье вместе с обслуживающей командой. Из пятерых братьев-инквизиторов, совершавших вылазку, вернулись только двое, и те полуживые. Они рассказали о подвесном лагере церковников, что притулился на «козырьке» лавы, который прикрывал большую часть внешнего двора и прилегающие склоны горы. Рассказали - и скончались. Такая вот очередная жертва в нелепой разборке между Церковью и Инквизицией.

Это произошло несколько дней назад. Теперь на площадке опять катапульта – новёхонькая, аж на стене свежеструганным деревом пахнет. Стреляет зарядами с камнеточцами: едва склизский шар шлёпается о стену, как червяки в буквальном смысле вгрызаются в микротрещины, сколы, вкрапления слабой породы и так далее. Паразитов можно вытравить кислотой, но для этого пришлось бы вывешиваться из амбразур, а значит – попадать под обстрел.

Но одними червями с «зуделками» дело не ограничивалось. Подкатить штурмовые орудия вроде тарана, бура, или башен, церковники не могли – замок защищала глубочайшая расщелина, такую не засыплешь. Подкоп тоже не вариант. А вот обстрелы очень даже: внешний двор простреливался почти весь, сюда стрелки противника доставали, свесившись вниз головой с края лавового «козырька» Им, конечно, отвечали, но перестрелка велась в темноте, и эффект для обеих сторон оказывался низким. Но на нервы действовало сильно.

Доставили проблем и штурмы. Штурмовали замок дважды: в день нашего с Халнером «прибытия», и вскоре после того, как я встала на ноги. Само собой, что во второй раз я дралась вместе со всеми. Ну, не совсем дралась, скорее, охраняла - обеспечивала иллюзию невидимости стрелкам во внешнем дворе. Хал редко матерится, особенно при мне, но как увидел новый тип перерожденцев, полулюдей–полупауков, сдержаться не смог.

Мне было легче: я уже видела подобных тварей, когда минувшим летом заблудилась в подземелье заброшенного храма в Пенном заливе. Отвратное зрелище – человеческие головы на паучьих телах. Тогда существа не тронули меня во многом потому, что появилась их Праматерь, с которой мы мило побеседовали о семье и потомстве.

И всё же тот вид – естественный, здесь же - порождение чьей-то больной фантазии. Эти существа казались совершеннее, чем «летние»: на паучьих телах и ногах возвышались не просто головы, но верхняя часть человеческого торса, причем явно прирощенная. Твари шустро и бесшумно бегали по отвесным склонам, и стреляли из скорострелов. Не очень метко, но очень часто, временами от звона болтов о камень закладывало уши. Некоторые пытались испустить паутину, тоже совсем иную, чем я видела летом в храме. Тогда меня опутали сильно, но последствий для здоровья никаких (не съели, и ладно). Сейчас же липкая сеть могла накрыть человека целиком, не давая шевелиться. Яд из нитей начинал быстро проедать одежду, а при соприкосновении с кожей оставлял болезненные ожоги, которые превращались в гнойные нарывы. Человек впадал в ступор, а потом умирал.