Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

Он вынул из пространственного кармана небольшую трубку с дырками, похожую на пастушью дудку. Ого! Он тоже владеет пространством?! Хотя да, не будь он Зрячим, не прошел бы через Зеркало.

- Монторпы чувствительны к звукам. Их можно усыпить, можно приманить или прогнать, можно натравить на кого-то… держите, - он протянул мне инструмент, - как только вы поможете нам в замке Хейдар, я расскажу схему, по которой на ней надо свистеть для того или иного эфф...

Он резко прервался. Повернулся направо. Там, в полдесятке шагов от нас, зареванная Эвелин судорожно вскидывала на плечо свою всегдашнюю сумку с медикаментами, а один из людей Марша разворачивался прочь. На другом конце пещеры двое сопротивленцев суетливо снимали тело брата Кевина, растянутое до этого между треногами с фонарями.

Марш переменился в лице. Вскочил, схватил молчальник. Нахлобучил на голову шляпу. Понёсся за Эвелин, которая уже добежала до места допроса. Боги! Что делать-то? А, ладно. Побежала следом.

- Перестарались?! Какого ****?! Я же сказал, он ещё нужен, ****! - исступлённо орал Марш, - а ну пошла отсюда! Не мешайся!

Он грубо оттолкнул Эвелин с бинтами, схватил брата Кевина за грудки.

- Где Императорское Пламя? Где?!

Молодой инквизитор дергался в конвульсиях. Из расколотого черепа сочилась кровь. Черное пятно на полу напоминало большую кляксу. Такие же Кевин оставлял на письмах матери и невесте. Все сетовал, что не отправил весточку в срок…

- Где ход в замок? Где Пламя? Отвечай, мразь! Отвечай! – орал Марш.

Потом сделал странное: снял шляпу, нахлобучил её на голову брату Кевину. Но тот уже начал обмякать, а его разодранные и окровавленные штаны – мокнуть.

- Дааа штоб вас всех ***! Кто это сделал? Кто?!

Марш вскочил на ноги. С разворота ударил одного из своих ребят поддых. Юноша пошатнулся и потерял сознание. К пострадавшему тут же подскочила Эвелин. Я осталась стоять, глядя на тело брата Кевина. Потом взгляд непроизвольно соскользнул правее, туда, где под телом кадарга так и лежал брат Доррик.

Ради чего, боги?

- Что-что ты там бормочешь? – прищурился Марш.

Я вдруг поняла, что шепчу молитву усопшим воинам Апри, которую читали над погибшими при осаде замка. Когда только успела выучить…

- …и да воссияют дети твои и братья мои во служении, пока океан Мерран не поглотит звёзд, - закончила я.

Потом посмотрела на фонари.

Ни ветерка, ни сквозняка. За толстыми мембранами ровно горело пламя – обычное, не превращенное, каким горит любое вещество, если его сильно нагреть. «Дикари», подумала я, когда только пришла в Мерран, «дурной мир». И была права. Сумасшедший, ужасный, холодный мир. В котором я не собиралась задерживаться… и который плевал на мои планы. Совсем как тот, чья метка теперь на моей шее.

- Солнце зовешь, тварь? – зашипел Марш.

…а между тем мир чужой. Чужим и останется. И борьба эта – тоже чужая. Что мне до неё? А в том-то и дело, что ничего…

Перевела взгляд на Марша. Растрепан. Шляпа так и осталась на мертвом брате Кевине, поэтому выбритая лысина лоснится от пота. Родинка пульсирует. Глаз дергается…

Как там он там сказал? Свободный человек? Да. Именно. Совершенно свободный. К кому хочу, к тому и нанимаюсь. Захочу – к одним. Захочу – к другим.

Захочу - глупость сделаю.

- Да пошёл ты.

Удар поддых – короткий, сильный. О боги, ***! Кастет у него, что-ли…

Упала на колени, ловя ртом воздух.

- Подстилка долбанная! А ну отвечай! – удар ногой по ребрам, - как проникнуть в замок? – по печени, - где Пламя? – по почкам, - откуда в долине Инквизиция? – по голове, - сколько их? Где Пла-ик!

Марш резко замолчал. Удары прекратились. Сквозь звон в ушах услышала, как грохнулась одна из стоек с фонарями.

Кто-то осторожно обнял меня за плечи, попытался перевернуть на спину и приподнять.

- Кети! Слышишь меня? Кети!

Эвелин? Я закашлялась. О боги… мои ребра… С трудом села. И правда, Эвелин. Эвелин и скорострел.

- Кети, вставай. Вставай, слышишь? Давай. Опирайся на меня.

Я снова закашлялась. Потом огляделась. Тот парень, которого ударил Марш, лежал с дротиком во лбу. У кадарга и ещё одного парня дротики торчали из грудной клетки. Марш упал вместе со светильником, и ещё дергался. Дротик торчал из спины.

- Хорошо стреляешь, - проговорила я.

- Отец научил. Когда-то, - всхлипнула Эвелин.

Резко, отрывисто, с истерической дрожью в голосе. Низко наклоняла голову, словно пыталась спрятать лицо меж обрезанных прядей волос. Боги, а где её роскошные косы? Это Марш, или сама? Ладно, вопросы потом. Нельзя, чтобы её накрыло истерикой прямо здесь.

К счастью, Эвелин держалась. И – о чудо! - точно знала, куда идти.

И всё же, шли мы целую вечность, постоянно замедляя шаг. Наконец, вывалились на поверхность где-то в нижней части горы. Остатки снегопада опускались на землю - такие пушистые, такие холодные, такие безразличные ко всему. Морозный воздух обжигал лёгкие, в небе танцевали и искрились цветные всполохи. Великий Апри спал, укрывшись тенью солнечного затмения.