Архаическая Спарта. Искусство и политика

В принципе версии Эфора и Павсания, если приглядеться к ним повнимательнее, не исключают, а скорее взаимно дополняют друг друга. Можно представить себе, что дорийцы, вторгшиеся в Лаконию, расселились по всей стране, причем кое-где они согнали с насиженных мест ахейское население, а кое-где с ним смешались. Так возникли города периеков, о которых говорит Эфор, образовавшие под главенством Спарты нечто вроде федерации. Однако, как это обычно бывает с такого рода племенными союзами, возникшими на базе завоевания, лаконская дорийско-ахейская федерация очень быстро распалась, и начался следующий этап — период упорной борьбы за гегемонию между отдельными общинами. Об этой борьбе говорит Павсаний, может быть, опираясь здесь в какой-то степени на отголоски устной традиции, сохранившиеся в каком-то из его источников. Наиболее длительной и упорной была борьба Спарты с ближайшим к ней из периекских ахейских (или ахейско-дорийских) полисов — Амиклами. Об этом свидетельствует отрывок из «Лакедемонской политии» Аристотеля, на который мы уже ссылались. Когда и как закончилась эта борьба, мы не знаем. В известный нам период Амиклы входили в состав Спартанского государства на правах одного из кварталов (ком), на которые делилась территория города Спарты (это не была периекская община). Справлявшиеся в Амиклах Гиакинфии были одним из главных спартанских праздников (см. Xen. Hell.), причем сам Гиакинф — божество не только додорийского, но явно догреческого происхождения, считался, как известно, одним из возлюбленных Аполлона. В этом слиянии культов многие усматривают результат слияния двух общин — ахейской (в Амиклах) и дорийской (в Спарте). Слияние это, по-видимому, произошло на условиях полного равноправия. Другие ахейские или дорийские общины, находившиеся дальше от Спарты и не столь значительные, как Амиклы, были возвращены под эгиду Спарты, но уже на иных условиях не как полноправные сограждане спартанцев, а как зависимые от полиса-гегемона периеки, хотя определенную внутреннюю автономию, элементы своей первоначальной общинной организации они сохраняли и в более позднее время. Поэтому во внешних сношениях спартанское государство рассматривалось обычно не как полис в собственном значении слова, а как федерация общин (Лакедемон или Лакедемоняне, а не Спарта и Спартиаты, фигурируют во всех документах, касающихся спартанской внешней политики).

Можно далее предположить, что некоторые из городов Лаконии, оказывавшие спартанцам в ходе завоевания особенно упорное сопротивление, политически ими уничтожались, т. е. жители их расселялись по деревням, лишались всяких гражданских прав и облагались данью. Такой диойкизм был излюбленным приемом спартанцев в обращении с побежденными и в более позднее время. Судьба Гелоса, о которой рассказывают и Эфор, и Павсаний может считаться типичной, хотя отсюда не следует, что мы обязательно должны принять ту этимологию термина «илоты», которую выдвигают здесь оба автора. Возможны и различные другие объяснения этого слова. Однако, происхождение илотии, пожалуй, лучше представить себе именно таким образом. При этом вовсе не обязательно думать, что с самого начала илоты были поделены между спартиатами, как и земля, на которой они сидели, и таким образом возникла система клеров, с прикрепленными к ней рабами, которая, как мы знаем, существовала в Классической Спарте. В период завоевания Лаконии дорийцы были, по-видимому, еще достаточно примитивным народом. У них не было ни классов, ни государства. Организация рабовладельческого хозяйства хотя бы даже и в самой примитивной его форме была бы для них слишком резким скачком в новое качество. Даже, если предположить, что нечто подобное позднейшей спартанской системе эксплуатации илотов уже существовало в ахейских государствах Лаконии до прихода дорийцев (хотя для такого предположения у нас нет никаких данных), то и в этом случае остается весьма сомнительным, чтобы дорийцы сразу могли перенять такую систему у своих предшественников и пустить ее снова в ход (в этом случае илоты, как думают некоторые, должны были просто поменять хозяев). Гораздо более вероятно, что, как это и бывает чаще всего в таких случаях, между победителями и побежденными устанавливались отношения данничества: отдельные поселки илотов платили дань всей общине спартиатов, а не отдельным ее членам, как позднее. Такого рода государственные рабы (мноиты) существовали в более позднее время в городах дорийского Крита. В эпоху дорийского завоевания Лаконии аналогичные отношения могли сложиться и здесь.

В целом весь процесс завоевания английская исследовательница Краймс очень удачно уподобляет процессу завоевания Италии Римом. Часть лаконских городов сохранила свою, правда, сильно урезанную автономию, подобно римским союзникам. Другие были расселены по деревням и обложены данью, наподобие категории так называемых dediticii, но не стали сразу же и непосредственно рабами.