Заглянула в лазурные очи повелителя и по подернувшей их в очередной раз глуповатой дымке поняла со всей очевидностью: не скажет. Нет, кое-какие причины озвучит, но явно не все. Что ж… Я задумчиво пожевала губами. У короля есть свои маленькие (или большие?) тайны, но упрекать его в этом я не спешила, чувствуя приятное мстительное удовлетворение от того, что и у меня они есть. Ведь открываться, что я нелегальная иномирная попаданка с ограниченным сроком пребывания в его королевстве, я не собиралась, даже если бы не было прямого запрета в договоре.
Так что двигавшие королем причины я великодушно оставила без выяснения, сосредоточившись на другом: замуж в отпуске я, понятное дело, не пойду, но это не значит, что можно легкомысленно пропустить мимо ушей саму форму предложения! Что это за проходное «Давай поженимся», в коридоре, чуть ли не на бегу?! Он бы мне еще эсэмэску скинул, в самом деле! Нет уж, если получился такой неожиданный романтический бонус в путешествии, то и оформить его следовало так, чтобы было чем похвастаться по возвращении!
Я устремила на короля откровенно шокированный взгляд:
– Давай поженимся?! Ушам своим не верю! И это все? Все, что предпринимает не кто-нибудь, а солидный мужчина с положением и возможностями, король целой страны, чтобы сделать брачное предложение?
Арман закатил ясные голубые глазки к расписному потолку.
– А что бы вы хотели?
– Я еще и сама программу вам должна набросать?! – воскликнула, закипая.
– Мадам, вы – единственная женщина в Кальдастории, которую надо упрашивать стать королевой! – отметил венценосный жених.
– Да, я уникальная, – с достоинством признала, и Арман показательно вздохнул.
– Хорошо, прикажу поэтам сочинить самое трогательное признание в любви, а музыкантам – посвященную вам серенаду, лучшие повара приготовят скромный романтический ужин, скажем, персон на пятьдесят, а каждый придворный в обязательном порядке сделает вам комплимент, восхваляя ваши несомненные добродетели.
Он остановился, и я поощрила его легкой заинтересованной улыбкой:
– Да-да?
Король задохнулся, но быстро справился с собой и продолжил:
– Объявим турнир в вашу честь и переименуем главную площадь столицы. Устроит, прекраснейшая?
– Ну, хоть что-то, – хмыкнула я без особого восторга. – Но замечу, что вы все хотите сделать чужими руками: ужин готовят повара, стихи пишут поэты, серенады – музыканты… Петь их вы тоже не собираетесь?
Король закашлялся и произнес с предельной искренностью:
– Лучше не надо.
– Вот-вот, – с печальной укоризной подтвердила я, – петь тоже будут другие. А вы-то что?
Арман энергично задвигал смоляными бровями, изображая активную мыслительную деятельность, и вскоре счастливо просиял.
– Я нарву вам букет с дворцовой клумбы. Самолично.
Однако! Я до боли прикусила губу, подавляя смешок, и приготовилась дать гневную отповедь, но случайно бросила взгляд в конец коридора и заметила, как скрывается на боковой лестнице мадам дер Попагранд. Таинственный, даже преступный вид, с которым красавица совершала это в общем-то ничем не примечательное действие, чрезвычайно меня заинтриговал.
Я прищурилась, враз насторожившись, и припустила за ней.
– Мадам?! – донесся до меня изумленный голос короля.
– Присылайте музыкантов! – великодушно разрешила, полуобернувшись, и, сделав положенный, по причине спешки кривоватый книксен, выскочила на лестницу, опасаясь упустить загадочную мадам Попу.
Продвигалась я за конкуренткой бесшумно и незаметно, все более убеждаясь в правильности решения за ней проследить. Мадам Попа так заполошно озиралась по сторонам, так виртуозно обходила все известные мне посты охраны, что я невольно втянулась в слежку, ловко отскакивая в имеющиеся укрытия или просто прячась за угол, дальновидно задерживаясь на лестницах или торопливо укутываясь в штору, как только лихорадочный взор красавицы начинал исследовать оставляемое за ее спиной пространство. Красться за мадам оказалось очень увлекательно и познавательно: мы давно покинули не только хорошо известный мне второй этаж, но и все парадные покои, постепенно перебравшись в незнакомую часть дворца и все более удаляясь от королевских апартаментов. Припомнилось, что в здании пятьсот комнат плюс еще куча коридоров, лестниц и укромных закутков, так что я очень скоро абсолютно перестала ориентироваться в хитросплетении ходов и спешила за Попагранд уже не только из любопытства, но и из-за банального опасения потеряться. Приятную остринку приключению придавали неожиданные открытия: обнаруженные при помощи красавицы ложные лестницы, тайные комнаты, внезапные тупики, прикрытые глухими шторами ниши, в которых в зависимости от настроения можно было вообразить себе как обнимающуюся романтическую парочку, так и притаившегося наемного убийцу. А дворец-то старый, подумалось мне, со всеми полагающимися подобному зданию многочисленными секретами.
Обстановка все более упрощалась, а по изредка встречающимся по пути окнам и открывавшимся из них видам я сделала вывод, что мы идем к одному из задних ходов бокового крыла, выводящих во внутренний двор.