Архангел

– Я поняла вас, сэр, – я стояла ровно и смотрела на своего наставника, хотя очень хотелось отвернуться и опустить глаза в пол.

– Если честно, ты меня очень сильно разочаровала. И Уоррен Райт тоже, – Алексей обернулся и взглянул на Уоррена, который только что вышел. – Духи? – повысив тон, он обратился к нему.

Уоррен подошел к нам.

– Мне очень жаль, сэр.

– Духи, – с презрением повторил Алексей. – Отчет обо всем в письменной форме подать начальнику отдела спецопераций в течение трех часов. – Вам все понятно, агент Райт?

– Да, сэр.

– А вам, агент Шейнберг? – Алексей посмотрел на меня.

– Да, сэр.

– А ведь ты была моей лучшей ученицей, – с некой обидой и презрением произнес Алексей.

– Мне очень жаль, сэр.

– Ты знаешь, куда засунуть свою жалость, – прошипел Алексей, развернулся и ушел.

Мы с Уорреном остались стоять в коридоре.

– Ты не виновата, – произнес он тихо. – Все это целиком и полностью моя вина.

– Нехорошо приписывать себе все заслуги, – я с сожалением улыбнулась. – Что ж, – протянула ему руку для рукопожатия, – приятно было с вами работать, агент Райт.

Он непонимающе уставился на мою протянутую ладонь.

– Тебе разрядами электричества мозг расплавило? – Уоррен взял меня под руку и повел в сторону лифта. – Отстранение от операции – не конец света.

– Ты не понимаешь, – выдавила из себя.

Глаза стали влажными.

– Я понимаю гораздо больше, чем ты. Боль и обида никуда не денутся. И это только начало всех неприятностей, которые тебя ожидают. Но ты агент, Полли. И чтобы не случилось, должна держать себя в руках. Если хочешь продолжать работать, конечно.

– Четыре года, – прошептала я.

– Да, и выявлены четыре сотрудника из отдела спецопераций, которые работают на Альянс. Их арестуют, допросят и найдут Пастыря Альянса. Через него выйдут на Пастырей остальных сетей. И тогда программа «Жатва» будет окончена, а виновные понесут наказание.

– Но я никогда не узнаю, кто убил моих родителей. И не найду убийцу из округа Т.

– Полли, – Уоррен остановился и взял мои ладони в свои, – ты серьезно рассчитывала только что со мной попрощаться?

– Могу я не отвечать на этот вопрос? – я опустила глаза.

– Значит, действительно хотела меня кинуть, – он сжал мои ладони. – Почему?

Проходящие мимо нас агенты косо на нас посматривали.

– Здесь не место, чтобы выяснять отношения, – я вырвала ладони из его хвата и пошла к лифту.

– То есть у нас есть отношения, – громко произнес он, остановившись у лифта рядом со мной.

Агенты по сторонам начали переглядываться.

– Можем мы поговорить об этом позже? – спросила я.

– Конечно, мэм.

Двери лифта открылись, и мы вошли в него вместе с толпой других агентов. Уоррен попросил нажать кнопку этажа парковки. Стояли, молча глядя на затылки коллег. Вышли на этаже парковки.

– Мэм! – окликнул меня Уоррен. – Не могли бы вы меня подвезти?

– Конечно, сэр, – я шла к своей машине. – Куда вас подбросить?

– До явочной квартиры. Адрес я вам назову.

– Хорошо.

Сели в машину. Я завела двигатель и опустила руки на руль. Замерла. И поняла, что больше не могу. Не могу сдерживаться.

– А-а-а-а!!! – закричала, что было сил и начала бить ладонями по рулю. – А-а-а-а!!!

Все это длилось секунд двадцать, пока меня не отпустило. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

– Успокоилась? – спросил Уоррен.

– Да.

– Подобный всплеск означает, что твоя эмоциональная холодность является следствием упаковки проблем в ящик, куда ты редко заглядываешь.

– И это говоришь мне ты? – я сжала пальцы на руле. – Твоего брата убьют в любом случае, а ты делаешь вид, что тебя это не беспокоит. Согласна, по сравнению с этой проблемой, все остальные меркнут, и моя истерика вызывает больше раздражения, чем сострадания. Но что будет, когда тебе самому придется заглянуть в свой ящик?

– Я не был бы тем, кто я есть, если бы постоянно не заглядывал в него, – ответил спокойно, как будто мы обсуждали обеденное меню на завтра.

Вот это меня и пугало в нем. Спокойствие. Хранителям тяжелее всех контролировать эмоции. У нас всегда все напоказ. Психологическая подготовка и тренировки корректируют этот недостаток в агентах, но не искореняют его. Но Уоррен спокоен, когда любой нормальный человек хоть как-то должен был бы реагировать. Пусть даже он опытный агент. Зато, когда надо сыграть роль, Уоррен мгновенно перевоплощается, и его глаза начинают менять цвет. Так кто же я для него такая? Aisori? Или все-таки работа?

– Зачем ты изображаешь то, чего нет? – спросила тем же спокойным тоном, что он отвечал мне. – Я – твой союзник. Это останется неизменным, пока один из нас не умрет. Ты считаешь, что я – твоя Aisori? Тогда будь честен со мной. Не нужно одаривать меня показухой и фальшивыми эмоциями. Мне роли Уоррена Райта не нужны. Я хочу видеть актера, а не его персонаж.

– Без показухи? – он хмыкнул. – Без показухи от тебя ни хрена не добьешься, Полли.

– Но ты ведь даже не пробовал.

– Хорошо, – он кивнул. – Если еще раз ты без объяснения причин попытаешься меня кинуть, я развернусь и уйду. Навсегда. Это понятно?

– Да.

– Тогда поехали, – спокойным тоном произнес Уоррен и отвернулся к окну.

– Куда ехать-то? – пробурчала тихо.