Архангел

Я говорю так не только потому, что Сталин истребил больше людей, чем Гитлер, — хотя и Гитлер немало ликвидировал, — и даже не потому, что Сталин был большим психопатом, — хотя и Гитлер им был. Я говорю так, потому что Сталин — в противоположность Гитлеру — не заклеймен как злой гений. А также потому, что Сталин не был выскочкой, как Гитлер, появившийся ниоткуда. Сталин стоит в исторической цепи правителей, державшихся у власти с помощью страха. Эта традиция существовала до него, он улучшил ее, и она может возникнуть вновь. Его призрак, а не призрак Гитлера, должен тревожить нас.

Подумайте сами. Если вы остановите такси в Мюнхене, вы никогда не увидите в кабине портрет Гитлера, верно? Место, где родился Гитлер, не является объектом поклонения. На могилу Гитлера каждый день не кладут свежих цветов. На улицах Берлина вы не купите кассет с речами Гитлера. Ведущие германские политики не превозносят Гитлера как «великого патриота». Бывшая партия Гитлера не получила на последних выборах в Германии свыше сорока процентов голосов...

А все сказанное выше справедливо в отношении Сталина в сегодняшней России, поэтому слова Евтушенко из «Наследников Сталина» звучат сейчас особенно актуально:

«И я обращаюсь

К правительству нашему с просьбою: Удвоить, Утроить

У этой стены караул».

Непредсказуемого Келсо привезли в отделение московской милиции около трех часов утра. И оставили среди остального ночного улова: тут было с полдюжины проституток, сутенер-чеченец, двое бледных бельгийских банкиров, группа танцовщиков-транссексуалов из Туркмении и обычный полуночный сброд — психи, бродяги и окровавленные наркоманы. Высокие лепные потолки и притушенные люстры создавали впечатление, что все это происходит в пору Октябрьской революции.

Он сидел один на жесткой деревянной скамье, прислонясь головой к облупившейся штукатурке, и невидящими глазами смотрел перед собой. Значит, вот... вот как это выглядит. Можно провести полжизни, описывая это, описывая, как миллионы... как, скажем, маршала Тухачевского превратили в месиво в НКВД. Его признание в пятнах засохшей крови можно увидеть в архиве. Ты даже держал его в руках и на какой-то миг подумал, что представляешь себе, как, должно быть, все это происходило. А потом сталкиваешься с реальностью, и до тебя доходит, что ничего-то ты не понимал. Даже близко не представлял себе, как это было.

Через некоторое время появились двое милиционеров и подошли к фонтанчику с питьевой водой, что находился возле Келсо. Они говорили об узбекском бандите Чехере, которого расстреляли вечером из пулемета в гардеробе «Вавилона».

— Кто-нибудь занимается моим делом? — прервал их разговор Келсо. — Речь идет об убийстве.

— А-а, значит, об убийстве! — с издевкой закатил глаза один из них.

Другой расхохотался. Они бросили свои бумажные стаканчики в урну и пошли прочь.

— Подождите же! — крикнул Келсо.

В другом конце коридора завопила пожилая женщина с перевязанной рукой.

Келсо снова опустился на скамью.

Вскоре по лестнице устало спустился офицер могучего телосложения с горьковскими усами и представился: следователь Беленький, отдел убийств. Он держал в руке грязную бумажонку.

— Вы свидетель по делу об убийстве старика Рапазина?

— Рапавы, — поправил его Келсо.

— Верно. — Беленький, сощурясь, посмотрел на бумажку — пробежал глазами по верху, потом по низу. Возможно, из-за висячих, как у моржа, усов, а может, из-за слезящихся глаз он выглядел невероятно грустным. — О'кей, — со вздохом произнес он. — Запишем ваши показания.

Беленький повел Келсо по широкой лестнице на второй этаж, в комнату с облупленными зелеными стенами и неровным деревянным полом. Он жестом предложил Келсо сесть и положил перед ним стопку разлинованных бланков.