Архангельск

Разговор, конечно, вертелся вокруг новинок этого и прошлого годов – не о родословной же моей говорить. Основной задачей перед собой ставил нащупать нужный момент и рассказать о фактории и торговой сети, полученной мною в Швеции. Главное, без подробностей. И бурно восхищаться, сколько товара туда повезу. А после соответствующего вопроса оппонента горестно сокрушаться, что очень хотел бы, но не могу, заводов пока мало, и предпочитаю торговать за границей на своих факториях. Вот в Швеции у меня есть фактория, там и буду, ну а вы уж тогда сами со шведами о перепродаже договаривайтесь. Ну а зачем мне оптом-то отдавать? Товара у меня немного, товар дорогой, и розничная продажа будет для меня в самый раз. Ну конечно вы можете забирать его сами в Архангельске, что останется. Вы же видели мои корабли на приеме государя. Как вы думаете, много ли товара в Архангельске осядет?

Срабатывало безукоризненно. Послы начинали думать в нужном мне направлении. Подталкивать их не надо, они сами все сделают. Да и не дозрели они еще, будут наблюдать, как у меня со Швецией получится. А вот следующей зимой стоит ждать интересных предложений. Особенно после того, как все эти соглядатаи зарубежные нашепчут кому надо в письмах о паре купеческих судов, которые не должны дойти до Швеции, дабы не создать прецедента. И если после этого суда придут по назначению, а эти «кто надо» не вернутся – относиться будут совсем по-иному. Пускай дозревают. Фон для правильных решений им летом обеспечу. Мило улыбаемся и продолжаем говорить о пустяках.

И так до позднего вечера. Дамы, кстати, были все поголовно довольны. Но если честно, это было настолько второстепенно, что порой забывал за разговором причину, по которой приехал. На следующий день оставили портного работать над собранными заказами, забрали его помощницу и поехали продолжать. Тая ехала с нами, но просила оставить ее у Анны, дабы продолжить их беседы. Не наговорились. Видимо, эта Анна – обаятельный человек, раз Тая к ней так потянулась. Надо будет потом и самому поподробнее пообщаться, но это терпит, в отличие от кораблей.

Мои двухдневные визиты сработали как детонатор, на что и рассчитывал. Слухи исказили все именно так, как и предполагалось. Теперь выходило, что мой визит есть знак особого расположения государя. Если Петр будет недоволен, могу чистосердечно сказать, что это все слухи и я тут совершенно ни при чем, только к Анне ездил, как он и приказывал. Да к двум послам заезжал о делах поговорить.

Теперь приглашения сыпались градом – утро проводили с Федором за разбором приглашений и составлением плана посещений. На приглашения ездил вместе с Бажениным, так как политики уже закончились, остались купцы и дворяне, а в этот круг надо пропихивать моего коммерческого представителя. В начале визита разыгрывал свою мизансцену и потом передавал бразды Федору.

Подрыв после моей «детонации» был настолько успешным, что стал опасаться двух вещей. Первое, что мне надают факторий в других странах прямо сейчас – и что мне с ними делать, имея всего два недостроенных корабля? Вот через год будет уже другой разговор, а пока мне не переварить. Второе опасение серьезнее. Судя по многочисленным едким улыбочкам оппонентов, у меня летом может просто не хватить снарядов. С некоторым ужасом начал понимать, что призвал ветерок, а он раскручивается в тайфун, который уже не остановить. Под ним можно либо устоять, либо сгинуть – убежать уже нельзя. Вторая попытка будет только на западных условиях.

Сел писать обстоятельное письмо в Вавчугу. Несколько цехов переводились на три смены, догадайтесь какие. Особо подчеркивал необходимость выделить цехам избыточное количество рабочих и сократить им рабочую смену. Ни одного уставшего человека в пороховом форте быть не должно. Если по чьей-то оплошности форт взлетит на воздух, то сначала буду лично убивать всех, кто хоть как-то виноват в этом, не принимая никаких извинений, а затем летом будут убивать уже меня, со всеми морпехами, поморами и кораблями.

Вторым пунктом в письме шло переведение пушкарей на круглосуточные стрельбы, ночью тоже. К моему возвращению они должны попадать в мишени, что бы с ними ни делали. Пусть хоть живут в башне друг на друге.

Отдал переписать письмо Ермолаю. Прочитав его, батюшка поднял на меня глаза и серьезно спросил:

– Все так худо, князь Александр?

– Нет, Ермолай, все просто отлично! Ты знаешь, кто такой слон? – После утвердительного кивка батюшки продолжил: – Так вот, мы небольшая, но ядовитая гадюка, и нам надо сожрать этого слона. И мы это сделаем, если яду и ловкости хватит. А если гадюке не хватит хотя бы одного качества, слон потопчется по ней и оставит одну кашицу, из которой возродить змею уже ничто, кроме, конечно, воли Господа, не сможет. Ты понял мою аллегорию?

– Да, князь, позволь, напишу письмо братьям и вместе с твоим отправлю?

– Напиши, конечно. Укажи им особо, что если форт взорвется, мы останемся без яда совсем. А если будет работать медленно, то яда у нас может не хватить.