Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1

Во Флоринском славном новом городи
У купца Петра, гостя богатого,
Народилосе цадышко малёшенько,
Всё малёшенько да всё глупёшенько.
5. Ему дали имецко Козарино,
По отецесьви да всё Петровицом.
На роду Козарина испортили:
Его род-племя́ да не в любви держал,
Отец-матушка да ненавидели.
10. Держали Козарина до трёх годов, —
Отвезли Козарина в цисто полё
Да во то роздольицо широкоё.
Дали Козарину коня белого,
Дали Козарину ружьё востроё,
15. Дали Козарину пулю быструю,
Дали Козарину саблю вострую.
Ездил Козарин ровно двадцеть лет;
Не видал Козарин он ни коннего,
Он не коннего, не пешаго;
20. Увидал Козарин церна ворона,
Церна ворона да вороневицна:
Церной-от ворон да на дубу сидел.
Церна ворона он подстрелить хотел;
Зарежал Козарин ружьё востроё,
25. Ружьё востроё да пулю быструю.
Церной-от воро́н да слово про́молви́л:
«Не стрелей меня да цернаго ворона,
Не рони перья да по цисту полю,
Не пусти крови да по сыру дубу!
30. Я скажу тебе да три словецушка:
Поезжай, Козарин, по цисту полю,
По тому роздольицу широкому;
Во цистом поли да три шатра стоит,
Три шатра стоит белы поло́тняны;
35. Как во тех шатрах живёт три тотарина,
Три тотарина да три поганыя,
Три поганыя да три неверные;
У их унесёна да красна девиця,
Красна девиця, бела лебёдушка!»
40. Поехал Козарин по цисту полю,
По тому роздольицу широкому;
Не доехавши, да стал выслушивать,
Стал выслушивать да стал выведывать.
Цесала девица буйну голову,
45. Плела девица трубцату́ косу,
’на косы сама да приговариват:
«Ты коса моя да коса русая!
Когда я была девка малёшенькой, —
Мыла меня маменька в баенки,
50. Да цесала маменька буйну голову,
Да плела маменька трубцату косу,
’на сама косы да приговариват:
“Ты коса, коса-ль да девья русая!
Ты кому, коса девья, достанишьсе?
55. Ты кнезьям ли ты, да боярам ли ты?
Ты какому купцю-гостю торговому?”
Доставалась, коса да моя русая,
Трем (так

) тотаринам да трем (так) поганыем!»Сам большой тотарин девку утешал:
60. «Ты не плаць, не плаць, да красна девица,
Не рыдай, наша бела лебёдушка:
Я возьму тебя да за больша сына —
Уж ты будёш у меня больша́ невестушка,
Станёш клюцницей, станёш замоцницей!»
65. ’на того девица не послушала:
Плацет девица, как река тецёт;
Возрыдат красавица, как руцьи бежат.
Да середней тотарин девку утешал:
«Ты не плаць, не плаць, да красна девиця,
70. Не рыдай, наша бела лебёдушка:
Я возьму тебя да за середьнёго сына —
Уж ты будёшь у меня середня невестушка;
Я насыплю те да куцю золота,
Я другу насыплю циста серебра,
75. Я третью́ насыплю скачна же́мцюжка!»
Да того девиця не послушала:
Плацё девица пуще старого,
Возрыдат красавица пуще прежного.
Да меньшой тотарин девку утешал:
80. «Ты не плаць, не плаць, да красна девица,
Не рыдай, наша бела́ лебёдушка:
Я возьму тебя да за себя́ замуж,
Уж ты будёш у меня меньша́ неве́стушка;
У мня есь сабля да необновлена —
85. Я о твою шею да обновлю́ саблю́!»
Ище тут Козарину за беду́ стало
Да Петровицю за великую.
Да ехал Козарин во бело́й шатёр:
Он перво́го тотарина конём стоптал,
90. Другого тотарина сабле́й ссади́л,
Он третьёго тотарина мецём сказни́л.
Он брал девицю за праву руку,
Он повёл девицю из бела шатра,
Он садил девицю на добра́ коня.
95. Ён подъехал немношко, сам малёхонько, —
Он стал у девици стал выспрашивать,
Стал выспрашивать да стал выведывать:
«Ты отколь, девиця? Отколь, красная?
Ты с каки́х земле́й да с каких го́родов?
100. Ты како́го отця да какой матери?!»
Отвецяла ему да красна девиця:
«Уж я с тех землей да с тех городов,
Уж я города да я Фралынского;
Я отця Петра, купця богатого,
105. Уж я маменьки Катерины я Ивановной[193]». —
«Уж ты ой, девиця-душа красная, —
Мне родна сестра да родна сестрица!» —
«Ты брателко да ты родимой мой!
Ты какой судьбо́й зашёл, зае́хавши?» —
110. «Я уж той судьбо́й да и той ро́диной.
На роду меня да всё испортили:
Миня́ род-племя́ да не в любви держал,
Отець-матушка да ненавидели.
Только доро́стили меня до трёх годов, —
115. Они да́ли мне да ко́ня бе́лого,
Они да́ли мне оружьё востроё,
Они дали мне да пулю быструю,
Они дали мне да саблю вострую.
Уж я ездил-то да по цисту́ полю,
120. Ездил я да ровно двадцэть лет;
Некого я не видил во цистом по́люшки,
Увидал только да це́рна во́рона:
Цорной ворон-он да на дубу сидел.
Церна ворона я подстрелить хотел;
125. Церной ворон-он слово промолвил:
“Не стрели меня да церного во́рона,
Не рони перья да по цисту полю,
Не пусти крови да по сыру дубу!
Я скажу тибе́ (так) да три слове́цушка:
130. Поезжай, Козарин, по цисту полю;
Во цистом поли да три шатра стоит,
Три шатра стоит белы поло́тняны;
Во тех шатрах живёт три тотарина,
Три тотарина да три поганые,
135. Три поганые да три неверные;
У их-то есь да красна девица!”
Поехал я да по цисту полю;
Не доехавши, да стал послушивать,
Стал послушивать да стал выведывать.
140. Цесала ты да буйну голову,
Заплетала ты да русу косоньку,
<О>на сама косы да приговариват[194]:
“Когда я была девка малёшенька, —
Мыла меня маменька в баенки,
145. Да плела маменька трубцату косу,
Она сама косы да приговаривала:
“Ты коса, коса да девья русая!
Ты кому, коса, доста́нишьсе?
Ты князьям ли, ты да боярам ли?
150. Ты каким купцам-гостям торговыем?”
Доставалась, моя да коса русая,
Трем тотарином да трем пога́ныем,
Трем поганыем да трём неверныем!”
Большой тотарин девку утешал:
155. “Ты не плаць, не плаць, да красна девиця,
Не рыдай, наша бела лебёдушка:
Я возьму тебя да за больша сына —
Уж ты будёш у меня больша невестушка,
Станёш клюцницей, станёш замоцницей!”
160. Того девица не послушала:
Плаце девиця, как река тецёт,
Возрыдат красавица, как руцьи бежат.
Середней татарин девку у́тешал:
“Ты не плаць, не плаць, да красна девиця,
165. Не рыдай, наша бела лебёдушка:
Я возьму тебя да за сере́днего сынка —
Уж ты будёш у меня середня невестушка,
Я насыплю тибя (так) да куцю золота,
Я другу насыплю циста серебра,
170. Третью насыплю скацна жемцюга!”
Того девиця не послушала:
Плаце девица пуще старого,
Возрыдат красавица пуще прежного.
Да меньшо́й татарин девку у́тешал:
175. Ты не плаць, не плаць, да красна девица,
Не рыдай, наша бела лебёдушка:
Я возьму тебя да за себя замуж,
Уж ты будёш у меня меньша́ невестушка;
У мня есь сабля да необновлена,
180. О твою шею́ да обновлю саблю́!”
Ище тут мине за беду стало;
Я заехавши да во белой шатёр,
Я перво́го татарина конём стоптал,
Другого татарина сабле́й ссабли́л,
185. Я третьёго татарина мечём сказнил;
Уж я взял девицу за белы руки,
Я повёл девицю из бела шатра,
Садил девицю на бела коня,
Я повёз девицю к о́[т]цю, к матушки;
190. Сам у ей да стал выспрашивать,
Стал выспрашивать да стал выведывать:
“Ты отколь, девица? Отколь, красная?
Ты с каких землей да с каких го́родов?
Ты какого о[т]ця да какой матери?” —
195. “Я из города да я Фралынскаго,
Я отця купця Петра богатого,
Уж я маменьки Катерины я Ивановной”».
До сво́ёго города не доехали, —
Он снимал девицу со бела коня,
200. Целовал девицю в сахарны уста;
Они тут с девицей роспрощалисе.
Она просила его, плакала:
«Ко своёму-то отцю, ко своей маменьки,
На свою [она][195] на родиму сторону
205. Ты поедём со мной, да родной бра́тёлко!»
Родной братёлко да слово промолвил:
«Они одныжды меня отстудили;
Я не еду с тобой, да родна сестрица!»
Розосталисе да с родной сестрицей.
210. Она пришла домой да росказаласе:
«Меня унесли да три тотарина,
Три тотарина да три поганые;
От тотар меня да он изба[ви]л он веть,
Меня привёз домой — да родной братёлко;
215. Я звала́, звала́ да зва́ла-плакала, —
Он домой со мной да не поехал веть,
Воротилса он веть да во цисто полё!»