Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1

Во славном во городе во Киеве
У славного князя Владимёра
Еще было семь борцов-удальцов,
Семь бога́тырей и семь полениц было розуда́лыих.
5. Атаманом был стар казак да Илья Мурумець,
Ясаулом был Добрынюшка Микитич млад,
А-й во-третьих был Алёшенька Попович-то,
А в-четвёртых был Никитушка Романович,
А во-пьятых был гость торговые,
10. А-й шестой и седьмой Кострюк, Демрюк, дети боярские.
Как от батюшка да от синя́ моря,
Что ёт камешка было от Латыря,
Поднимается оттуль нахвальщичок великие;
Ище весь нахвальщик во двенадцать лет.
15. Ище брал он себе бурушка трехлеточка;
Уж он клал ему потнички на потнички;
А-й на потнички накладывает войлочки;
А-й на войлочки накладывал седелышко церка́сскоё;
Подтягал седло да во двенадцать пряж,
20. Чтобы конь ис-под[69]

богатыря вон не выскочил,Чтоб бога́тыря в чистом поле не оста́вил бы,
Он во тех во лесах да во черниговских,
Он на той на площади* да богаты́рские.
Он брал себе палицу во сорок пуд,
25. Уж он брал себе копиё да бургоминскоё*,
Уж он брал себе сабельку да во́струю.
Выходила к нему ма́тушка,
Еще матушка Федосья Тимофеёвна.
«Уж ты ой еси, моё чадо ми́лоё!
30. Ты пойедёшь нонь да во чисто́ полё;
Уж ты стретишься во чисто́м поли ты со старыём,
Ты со старыем да со седатыем;
Ты не бейся с им да не ра́нийся,
Соходи с коня да ниско кланейсе».
35. Тут видя́ла матушка сажа́ючись,
А не ви́дяла да поежжа́ючись:
А не пыль в поле, курева́ стоит,
Еще матушка сыра земля стонучи́сь стонёт,
Еще батюшка синё морё да сголыбаится.
40. Он приехал [к] той заставушке нонь ко киевской,
Он к семи борцам, он к семи удальцам, к семи богатырям,
К семи полени́цам розудалыех.
Он скрычал своим да громким го́лосом:
«Уж ты ой еси, стар казак да Илья Муромец!
45. Уж ты давай-ко мне поеди́ньщика́
Во чисто́м поле да поборо́тися,
Могучим плечам да росходи́тися,
Богатырскому серцу розгоре́тися,
Молодецкой крови розкипе́тися!»
50. Как ответ держал стар казак Илья Муромец:
«У м’ня есть для вас да поединьщичо́к,
Я даю ту вам да поеди́ньщика́,
Есть Добрынюшка Микитич млад;
Поежжай-ка нонь ты во чисто́ полё,
55. Посмотри-тко ты нонь во чисто́м поли,
Как там ездит нонь нахвальщик великие».
Уж он брал себе бурушка трехлеточка;
Уж он клал ему потнички на по́тнички,
А-й на потнички накладывает войлучки,
60. А-й на во́йлучки седелышко церкасскоё
И поттягал седло во двенадцать пряж
Он не для-ради красы, для-ради кре́пости,
Штобы конь-он с-под богатыря не выскочил,
Чтоб бога́тыря в чистом поли да не оставил бы,
65. Что-й во тех грязях во тех черниговских,
Он на той площади на богатырские.
Уж он брал себе палицу боёвую,
Уж он брал себе копьё да бургоминскоё,
Уж он брал себе сабельку да во́струю,
70. Еще брал себе полотенце долгови́дноё*.
Видели Добрынюшку сажаючись,
А-й не видели да поезжа́ючись:
Еще не пыль в поле, да курева́ стои́т,
Еще матушка сыра земля в поле стонучи́сь стонёт.
75. Он приехал нонь да во чисто́ полё,
Посмотрял он вить в полотенце долговидноё:
Как там ездит нахвальщик вели́кие,
Он кидает палицу вверх да под облако, —
Не спущает палицу да на сыру́ землю́,
80. Принимает палицу да в едину́ руку.
Тут у Добрыни конь на карачу* пал,
Тут Добрынюшка нонь назад подрал
Он к той к заставушке нонь ко киевской,
А-й к семи борцам, к семи удальцам, к семи бога́тырям,
85. Он к семи поленицам розуда́лыех.
«Сколько я в чистое полё нонь не е́жживал,
Такой беды я больше да не видывал:
Как ну ездит нонь нахвальщик нонь вели́кие,
Он кидает [вверх][70] палицу вверх под о́блако,
90. Не спущает палицу да на сыру́ землю, —
Принимает палицу да в едину́ руку!»
Как успел Добрынюшка слово да мо́лвити,
Слово молвити да речь окончити;
Как нагнал тут да нахвальщичок великие.
95. «Уж ты ой еси, стар казак да Илья Муромец!
Ты давай мне-ка да поеди́нщика
Во чистом поли да поборо́тися,
Могучим плечам да росходи́тися,
Богаты́рскому се́рцу розгоре́тися,
100. Молоде́цкой кро́ви роскипе́тися!»
Как ответ держит стар казак да Илья Муромец:
«У мня есть для вас да поеди́нщичок,
Я даю ту вам да поеди́нщика;
Некем старому да замени́тися,
105. Не́кем старому косью́ от смерти слободи́тися».
Уж он брал себе бурушка-каву́рушка;
Уж он клал ему потнички ведь на по́тнички,
А на потнички накладывает во́йлочки,
А-й на войлучки седелушко он церкасскоё
110. И потяга́л седло да во двенадцать пряж
Он не для-ради красы, да для-ради крепости,
Чтобы кон[ь] ис-по́д богатыря не вы́скочил,
Чтоб бога́тыря в чисто́м поли да не оста́вил бы,
Он во тех грязях да во черни́говских,
115. Он на той на пло́щади на богаты́рские;
Он брал себе палицу во сорок пуд,
Уж он брал себе копьё да бургоминскоё,
Уж он брал себе сабельку да вострую,
Уж он брал себе полотенцо долгови́дноё.
120. А-й не лёд трещит, не иглы сы́плются, —
Стар казак на коня садитсе, не остерега́итсе.
Еще видели старого сажа́ючись,
А не видели да поежжа́ючись:
А-й не пыль в поли, да курева стоит,
125. Еще матушка сыра земля да стону́чись стонёт,
Еще батюшко синё море да сголыба́итсе
И леса черниговски во след да клонитсе.
Он приехал нонь да во чисто́ полё,
Посмотрял он веть [в] полотенцо долговидноё:
130. Как ну ездит нонь нахвальщичок он да вели́кие,
Он кидает палицу вверх да под о́блако[71],
Не спущает палицу да на сыру́ землю,
Принимает палицу да на едину́ руку.
Под Ильёй веть конь на карачу пал;
135. Уж он бил коня да по круты́м бедрам,
Говорил коню да таковы́ слова:
«Бутто ты во чистом поли нонь не бы́ивал?
Бутто ты таковой беды нонь не видывал?»
Бутто съехались нонь два братца да ро́дныех,
140. Они съехались да поздоро́вались.
Они начали съежжатьсе на двенадцать верст.
Первой раз съежжалисе на палицы да на боёвые:
Он-не друг другу богатыря всё уда́рили —
У них палицы нонь да по яблучкам* да прочь отпа́дали,
145. Они друг друга богатыри всё не ра́нили.
Они съехались второй раз на копья на бургоминские:
Оне друг друг богатыри всё да уда́рили,
У их копья да по яблучкам [прочь отпадали][72] —
Оне друг друг богатыри всё не ра́нили.
150. Оне выежжали нонь во тре́тей раз,
Оне съежжалисе на сабельки да во́стрые:
Оне друг друга богатыри всё да ударили —
У их сабельки по ручкам да прочь отпа́дали.
Оне соходили нонь[73] да со добрых коней,
155. Выходили оне на рукопашный бой.
Тут брал нахвальщичок да Илью Му́ромца,
Уж он брал его да за седы́ власа́,
Он кидал его да во сыру́ землю́;
Он скочил к ему да на белы груди́;
160. Доставал веть он свой булатный нож,
Хотел пороть грудь да бе́лые,
Вынимал хочёт серце да с пе́ченью.
Как тут молится Илья да Му́ромец:
«Уж ты Спас еси, Пресвята да Богоро́одица!
165. На войны мне-ка смерть не пи́сана».
Как не рыбинка да стрепену́ласе, —
Старина да с-под нахвальщичка да споднима́итсе;
Еще он брал да нахвальщичка да за желты́ кудри,
Он кидал его да о[74] сыру́ землю;
170. Он спросил его да роду-племени,
Роду-племени да отца с ма́терью.
«Что ты скаживашь роду-племени,
Роду-племени да отца с ма́терью?
Отца с матерью я да не имаю».
175. Уж он брал ещё его да за желты кудри;
Он кидал его да о сыру́ землю;
Он спросил его да роду-пле́мени,
Роду-племени да отца с ма́терью.
«Отца-то я нонь не и́маю,
180. Еще мать у меня да Тимофеёвна».
Уж он брал его да за белы руки,
Поднимал его да от сырой земли,
Целовал его да во сахарны уста:
«Уж ты ой еси, да чадо милоё,
185. Чадо милоё, дитя любимоё!
Еще ты нонь в чистом поли нонь засе́яно;
Поежжай ты да к своёй да ко ма́тери,
Ты свези да поклон да от Ильи Муромца!»
Тут поехал похвальщичок нонь да вели́кие,
190. Он поехал нонче к своей да ма́тери,
Ще к матери к Федосьи Тимофе́евны.
Уж он брал себе палицу да боёвую,
Уж он брал себе копьё да бургоминскоё,
Уж он брал себе сабельку да во́струю, —
195. Отрубил матери по плеч да го́лову.
Он приехал к той заставушке ко киевской,
Он к семи борцам, к семи удальцам да бога́тырям,
К семи поленицам розуда́лыих.
Стар казак сидит у князя да у Владимёра
200. Как он за тема́ за столами да дубо́выма,
Он за тема скатертями частобра́ными,
Он за тема за яствами за сахарними,
Он за тема питиями виноградными.
Как тут он схватил нахвальщичка да великие,
205. Он хватал его да за желты́ кудри́,
Он кидал его да о кирпичный брус.

Тут нахвальщичку да нонь славы́ поют

И славы поют да старину́ скажут.