Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

А как не в да́лечем, дале́чем во Черни́-городе
А у прекрасного царя у Василья Окуловичя
А заводилось пированьё-бал-почесьён стол
А да про тех же про пановей, про улановей,
5. Да про тех же поганыех тотаровей.
А ишше фсе-де на пиру да напивалисе,
А ишше фсе-де на чесном дак наедалисе;
А ишше фсе-де на пиру да приросхвастались:
А ишше сильней-от хвастат своей силою,
10. А бог

атой-от хвастат золотой казной.А наезницёк хвастат добрым конём,
А ишше глупой-от хвастат молодой женой,
А [ишше] неразумной-от хвастат родной сёстрой,
А кабы умной-разумной — старой матерью.
15. А прекрасной царь Василей Окуловичь
А он по светлое грыдыни похажывал,
Он и белыма руками помахивал,
А он скобоцька о скобоцьку пошшалкивал,
А он русыма кудрями сам натряхивал,
20. А злаче́ныма персня́ми пошшалкивал;
А он сам говорил, царь, таковы слова:
«А уш вы ой еси, панове-уланове,
Ишше фсе мои поганые тотарове!
А не знает ле из вас хто мне супружницы,
25. А не знает ле из вас хто полюбовници:
А статным-де статна была умом сверсна,
А умом была сверсна, полна возроста,
А лицём она бела — быф как белой снек,
А у ей ясны-ти очи — как у сокола,
30. А у ей черны-ти брови — как два соболя,
А ресницики у ей — да у сиза бобра,
А ишше можно бы назвать кого царицэю,
А ишше можно кому бы покорятисе,
А ишше было бы кому поклонятисе?..»
35. А ишше большой-от хороницьсе за средьнего,
А ишше средней-от хороницьсе за меньшого,
А от меньшого, браццы, там ответу нет.
А говорил-то веть царь-от по фторой након:
«А уш вы ой еси, панове-уланове,
40. Ишше фсе мои поганые тотарове!
А не знает ле из вас хто мне супружницу,
А не знает ле из вас хто полюбовьницю?..»
А и-за той скамейки из-за белодубовой,
А з-за того-де стола из-за окольнёго
45. А выставал-де удалой доброй молодец,
Кабы на имё детинушка Поваренин,
А по прозванью детина Торокашко-вор.
А как ставаёт детина на резвы ноги,
А он ниско царю поклоняицсэ:
50. «А ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
А Вы позвольте мне-ка слово сказать;
А не позвольте миня за слово сказнить
А сказнити, убить, скоро повесити!»
А говорит-то прекрасной царь Василей Окуловиць:
55. «А говори-ко ты, детина, тебе що надобно».
А говорыт тут детина таковы слова:
«А как не в далечом, далечем во Царе-граде
А у пре(кра)сного царя есь у Соломана,
А ишше есь-де царица Соломанида;
60. А умом она сверсна, полна возроста,
А лицем она бела — быф как белой снек,
А у ей ясны-ти очи — как у сокола,
А у ей черные брови — как два соболя,
А ресниченьки у ей — как у сиза бобра:
65. А ишше можно назвать кого царицэю,
А ишше можно кому бы покорятисе,
А ишше можно кому бы поклонятисе!»
А говорыт-то прекрасной царь Василей Окуловичь:
«А уш ты глупой же, детинушка Поваренин,
70. А по прозванью ты детина Торокашко-вор!
А ишше как же у жива мужа жону отоймеш?»
А говорыт-то детинушка Поваренин:
«А ишше по́ло[20] у жива мужа жена отнять.
А построй-ко-се мне-ка три карабля,
75. А на карабли клади по три дерева,
А на дерева сади птици райския,
А щобы пели они песни царьския,
А звеличали прекрасного царя / и Василия Окуловичя;
А на карабли грузи товар фсё заморския!»
80. А построили ноне три карабля,
А на карабли-те клали по три дерёва,
А на дерева садили птици райския;
А поют же они песни царьския,
А звеличают пре(кра)сного царя / Василья Окуловичя.
85. А ступал тут Торокашко на черлены корабли —
А отвалил тут Торокашко за синё морё.
А потходил Торокашко ко Царю-граду,
А становилсэ на пристань карабельнюю.
Он пошол-де к царю да ко Соломану.
90. А Соломана-та в доме не случилосе,
А уехал Соломан во чисто полё.
А говорыл он царицы Соломаниды:
«А уш ты ой еси, царица Соломанида!
А ишше жалую тибя я на черлен карапь
95. А опченить* товары фсё заморьския!»
А тут средиласе царица Соломанида,
А пошла-де она на черлен карапь.
А заходила она на черлен корапь,
А осмотрела товары фсё заморския;
100. А ишше где она сидела, тут и заспала.
А отвалил тут Торокашко в-за синё морё —
А идёт Торокашко по синю морю.
А пробудиласе царица середи моря,
А говорыт же она таковы слова:
105. «А уш ты ой еси, детинушка Поваренин!»
А говорыт же детинушка Поваренин:
«А уш ты ой еси, царица Соломанида!
А я повёс тебя царицу за синё морё
А за нашего царя за Василья Окуловичя!»
110. А говорит-то царица таковы слова:
«А уш ты ой еси, детинушка Поваренин!» —
«А ты не бойсе, царица Солома́нида!»
А подходили ко граду ко Чернигову
А на ту же на пристань на карабельнюю.
115. А как стречают детинушка Поваренина:
А он привёс-де царицу Соломаниду.
А весёлым-де пирком да и свадепкой.
А приежжаёт Соломан из чиста поля, —
А увезёна царица ёго да Соломанида.
120. А собиралсэ Соломан на черлен корапь,
А он брал он себе силушки-армеи —
А переходил Соломан за синё морё.
А становил он черлен корапь не на пристань же,
А выпускал-де он силушку по-за городу,
125. А он сам-де веть силы наговарывал:
«А ишше бытьте вы, силушка, готовая[21]
И вы услышите рожок да вы туриной же!»
А пошол-де Соломан во Чернигов город,
Он дошол до полат фсё до царскиех,
130. А он заходил ф полаты фсё во царские.
А царя-та веть в доме не случилосе,
А уехал де царь-от во чисто полё.
А стречаёт царица Соломанида,
А говорыт-то царица таковы слова:
135. «А уж ты ой еси, царь же Соломан же!
Как приедёт веть прекрасной царь Василей Окуловичь,
А снимёт у тибя веть буйну голову!»
А говорит же веть царь-от Соломан-от:
«А уш ты ой еси, царица Соломанида!
140. А ишше спрятай-ко меня хоша пот перынушку!»
А ишше тут-то цариця не ослышылась,
А навалила на него перынушку пуховую.
А приежжаёт де царь ис чиста поля,
А он заходит ф полаты в царьския,
145. А он садицсэ за столы за дубовыя.
А говорит ему царица Соломанида:
«А уш ты ой еси, Василей Окуловиць!
А кабы был эта царь Соломан же,
А ишше що же ты с им дак стал делать же?»
150. А говорыт-то прекрасной царь Василей Окуловиць:
«Ой я отсек бы у его буйну голову!»
Говорыт тут царица Соломанида —
А открывала перинушку пуховую,
А выпускала царя она Соломана.
155. А тут скочил прекрасной царь Василей Окуловичь,
А он схватил-де веть сабельку вострую,
А замахнулсэ прекрасной царь Василей Окуловиць.
А говорит-то Соломан таковы слова:
«Ах, ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
160. А не цесть же твоя будёт цярьская,
А що убил же царя ты Соломана!
А ты поди-ко-се ноне да во чисто пу<о>лё,
А станови-ко два столбышка дубовые
И перекладинку клади ноньче кленовую,
165. А вяжи-ко-се три петёлки шелковые
А ишше белого шолку шамахиньского,
А ты повесь-ко царя нонь Соломана, —
А ишше цесть твоя хвала будёт царьская!»
А тут пошли-де веть нонь во чисто полё,
170. А закопали два столбышки дубовыя,
А перекладинку клали кленовую,
А три петёлки вязали шелковыя
А ишше белого шолку шамахиньского.
А выводили Соломана на улицу
175. А на ту же на улицю шырокую,
А посадили на телегу на дубовую,
А повезли-то Соломана во чисто полё.
А говорыт-то Соломан таковые слова:
«А передьни-то колёса веть конь тенёт,
180. А и задьни-ти колёса пошто идут?»
А говорыт тут прекрасной царь Василей Окуловиць:
«А говорят, що Соломан-от хитёр-мудёр!»
А довезли тут Соломана до столбышкоф.
А соходил тут Соломан со телеги же,
184. А ступал-то Соломан он на первой ступень,
А говорыл же Соломан таковы слова:
«А уш ты ой еси, прекрасной царь Окуловиць![22]
А Вы позвольте-ко мне-ка ф турей рок зыграть».
А говорыт-то прекрасной царь Василей Окуловичь:
190. «А ты играй же, царь нонь Соломан же!» —
А заиграл-то царь веть Соломан-от.
А услыхала его силушка великая,
А зволновалась, зашумела — во поход пошла.
А говорыт-то прекрасной царь / Василей Окуловичь:
195. «А ишше що это за шум да що за гам же?»
А говорыт-то царь-от Соломан-от:
«А що на тихиех на вешныех на заводях
А <в>зволновалисе гуси и лебеди!»
А как ступаёт Соломан на фторой ступень,
200. А-й говорит-то Соломан таковы слова:
«А уш ты ой еси, прекрасной царь Василей Окуловичь!
А-й Вы позвольте-ко мне-ка ф турей рох<г> зыграть!»
А говорит тут прекрасной царь Василей Окуловичь:
«А играй-ко-се ты, царь Соломан же!» —
205. А заиграл-то Соломан во турей же рох<г>.
А как ступал-де Соломан на третьей ступень,
А он сам-де говорыл да таковы слова:
«А ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
А ишше дай-ко мине да во турей рог взыграть!»
210. А заиграл тут Соломан во турей же рох<г> —
А накрывала его силушка великая;
Тут схватили пре(кра)сного царя / и Василия Окуловичя,
А и схватили царицю Соломаниду,
А и схватили детинушка Поваренина,
215. А по прозванью-ту детина Торокашко-вор.
А тут повесили прекрасного царя и Василия Окуловиця,
А и повесили царицю Соломаниду,
А и повесили детинушку Поваренина,
По прозванью-ту детина Торокашко-вор.

220. А ишше тут по царю нонь славы поют,

221. А славы-де поют, старину скажут.