Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

И даг<к> не в далечом, далечом во Черни-городи
У прекрасного царя да у Василия Окуловичя
Заводилось пированьё да бал-почесьен стол
Про многих купцей-гостей торговыех,
5. Про руських могуцих богатырей,
Про тех же про пановей-улановей
И про тех же кресьянушок прожытосьних.
И уже фсе-де на пиру да напивалисе,
А фсе на чесном да наедалисе;
10. И фсе на пиру да сидят-хвастают:
Иной-от хвастат золотой казной,
А могучей-от хвастат своей силою,
А наезник-от хвастат добрым конём,
А глупой-от похвастал молодой жоной,
15. Неразумной-от хвастаёт родной сёстрой,
Когда умной-от похвастал старой матерью.
А прекрасной царь Василей-от Окуловичь
Он по светлой-то грыдьни похажыват,
А белыма руками приру<о>змахиват
20. И да злаченыма перснями принашшалкиват,
А сам из речей да выговарыват:
«Уш вы ой еси, пановья-улановья,
Уш вы те мои кресьянушка прожытосьни,
А сильни могуцыи богатыри,
25. А вы те поленицы преудалые!
И уже фсе у нас во городе поженёны,
А красные дефки взамуш выданы;
Я един-то где царь да холост хожу,
Я холост-де хожу да не жонат слыву;
30. Да не знаёт ле мне хто да супружничи,
Молодой-то жоны да полюбовничи:
Щобы статным она статна и умом свёрсна,
А умом она свёрсна да полна возроста,
А личём она бела — да быф как белой снек<г>,
35. И у ей ясны-то очи — как у сокола,
Щобы черны-ти брови — как два соболя,
А ресницьки у ей — да у сиза бобра,
А походочька у ей была пови́нная,
И кабы тихая рець да лебединая...
40. Щобы можно назвать кого царыцэю,
Щобы можно кому да покорятисе,
Щобы можно кому да поклонятисе?..
Из-за того из-за стола из-за дубового,
Из-за той же скамейки белодубовой
45. Выставал-то удалой доброй молодечь,
Уш на имя детинушка Поваренин,
По прозванью детина Торокашко-вор.
Он блиско к царю да подвигаицсэ,
А блиско царю поклоняицсэ:
50. «Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Ты позволь-ко-се мне нонь слово сказать,
И за слово ты мош меня сказнить-повесити!» —
«И говори-ко ты, детина, що те надобно!» —
«И как не в далечом, далечом в Соломи-городи
55. И у того же царя у Соломана
А-й ес<т>ь же цариця Соломанида;
А статным она статна и умом свёрсна,
А умом-то свёрсна да полна возроста,
А личём она бела — да быф как белой снек<г>,
60. У ей ясны-то очи — как у сокола,
А черни-ти брови — как два соболя,
А ресницьки у ей — да у сиза бобра,
А походочька у ей была по<а>винная,
А тихая речь да лебединая...
65. Веть можно будёт назвать-то царицэю,
Тут можно тому да поклонятисе,
Будёт можно кому да покорятисе!»
Говорит-то тут Василей-от Окуловичь:
«Уш ты глупой ты детинушка Поваренин,
70. По прозванью детина Торокашко-вор!
Ишше как это можно у жива мужа жона отнеть?
И как это можно?.. Не позволяицсэ!»
Говорит-то тут детинушка Поваренин:
«Ише по́ло у жива мужа жона отнеть!
75. И ты сострой-ко-се мне-ка ноньче три карабля;
Ты на карабли сади да по три дерева;
А на дерева ты сади птиц райскиих,
Щобы пели они да песни царскии,
Звеличали царя да Василия Окуловича!»
80. Ишше тут-то Василей прироздумалсэ.
Он состроил-де нонь да веть три карабля
И да на карабли садил да по три дерева,
А на дерева садил птиц как райскиих:
А поют они нонь да песни царскии,
85. Звеличают прекрасного царя да Василия Окуловица.
А на корабли грузил товары-ти заморскии
И фсяки напитки-ти разныи.
И отобраласе их дружинушка хоробрая,
Становиласе дружинушка на карабли,
90. Отправилась дружинушка за морё
А ф то царсво к Со́ломану[36]

.Повалила-то дружинушка хоробрая,
Становиласе дружинушка хоробрая
Що на тех же на черных бо́льших караблях, —
95. Он даёт где-ка весть по фсёму городу.
И да дошла эта весть до царицы до Соломаниды:
«Уже есь товары-ти заморскии,
Хорошо-то Поваренин торгуёт нонь!»
Как приходит-то цариця Соломанида.
100. Как примаёт Торокашко царицю-ту:
Во-первых он заводит в светлы светличи
Да на те же на больших черных караблях,
Он доступно к царици подвигаицсэ,
Он садит-то ею́ да за дубовой стол
105. А за те же напитки-ти крепкии,
Уш крепкии напитки заморскии.
И как подвыпила царица Соломанида,
И стала царица-та похажывать
А заморски товары-ти просматривать.
110. А на ту пору детинушка догадлив был:
Отвалил-то детина за синё морё.
И ходила царица-та по караблю,
Осмотрела она фсе товары заморскии.
Как вышла она да на палубу,
115. А скричела она да громким голосом:
«Уш што же, купечь, да это делаёшь?» —
«Ты не бойсе, царица Соломанида[37];
Я везу-то тебя да во замужество
За прекрасного царя да за Василья Окуловичя!»
120. А на это царица не соглашаицсэ,
Прямо в воду она да спускаицсэ.
Ишше начял детина уговаривать:
«И ты не бойсе-тко, царица: это фсё пройдёт!»
И тут-де царица согласиласе.
125. Привалило где нонь да три карабля.
А дают они знать да прекрасному царю
И как выводят царицю на сыру землю
И как понравилась цариця Василью-ту:
А да статным она статна была, умом свёрсна,
130. А умом ле она сверсна да полна возроста,
И личём она бела — да быф как белой снек<г>,
У ей ясны-то очи — как у сокола,
А черны-ти брови — как два соболя.
И да пошли где они да во Божью церкофь,
135. Уже принели да закон Бо́жьей.
Пошло пированьё да бал-почесьён стол.
А тепере Торокашко-вор во славушки:
Он достал веть царичю из-за моря.
Хватилсэ тут царь Соломан-от,
140. Он собралсэ-де да своей силою
Он на те же на своих черных караблях
И отправилса где нонь да за молодой женой.
А он становицсэ где не поблис<з>ку;
Выходила ёго веть силушка на землю,
145. Становила шатры белополотняны.
Уш хитрой-от, мудрой Соломан был,
И он крепко-де своей силы наговариват:
«В первой как я сыграю ф турей рок<г>, —
Уш вы бытьте у мня да во снаряде* фсе.
150. И спешите вы да скоро-наскоро!
Во фторой я рас сыграю как ф турей рок, —
Уш вы бытьте у мня да блиско-наблиско!
Я ф третей рас сыграю как в турей рок, —
Уш вы бытьте у мня да при моих глазах!»
155. А пошол-де Соломан во Чернин-горот:
Он по городу идёт да фсё каликою
А (к) прекрасному царю да на высокой дом.
А дома царя не случилосе,
А уехал он ф полё за охотами.
160. А заходит-то калика на высокой дом
А во те же во светлы-ти во светлицы:
А лежит-то царица при постелюшки.
Да скрычала тут калика громким голосом
Ишше ту милостину Христа ради.
165. Ото сну тут царица пробужаицсе
В одной тоненькой беленькой рубашецьки —
Опознала-то царица лицо знакомоё:
«И ты прости-ко меня, царь, да в первой вины.
Увезли веть меня да на караблях,
170. Я хотела спустицьсе во синё морё, —
Не спустили меня да во синё морё
И вывезли меня да на сыру землю;
И приняла веть я да закон Божии.
Голову у мня руби, хоть саму казни!»
175. В эту пору, в это времецько царь приежжат.
Да тут не́куда Соломану деватисе:
Тут не выскочыш и не выпренёш, —
Тут замкнула царица во крепкой ящик.
А прекрасной царь Василей-от Окуловичь
180. Он заходит-де нонь да светлы светличи,
Со любой-то жоной он розговарывал.
Уш и фсё они про фсё протолковали где, —
Говорит-то цариця Соломанида
(А сама она сидит да на ящики!):
185. «Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Ише што бы тепере стал как делать ты,
Кабы привёлса ноньче у мня Соломан-царь?»
Отвечаёт прекрасной царь Василей-от Окулович:
«Я бы взял-де ёго да за белы руки,
190. Чёловал бы ёго в уста сахарные
И садил бы ёго да за дубовой стол!»
Да на то-де царица да догадлива:
Отмыкаёт она да сундук крепкие,
Выпускаёт она царя Соломана.
195. Говорит-де царь Василей-от Окуловичь:
«А сказали, ты, царь, да хитёр-мудёр, —
А сидиш где ты да у молодой жоны?
У молодой-то жоны да пот<д> подолом ты!»
И тут прекрасной царь Василей Окуловичь
200. Да скрычал он, звопел да громким голосом:
«Уш вы слуги, мои слуги вы верныи!
Вы подите-тко, слуги, во чисто полё,
Уш вы делайте виселицу высокую,
Вы свяжите-тко нонь две петёлки,
205. Вы ведите-тко Соломана в чисто полё,
Вы повесьте ёго как во петёлку!»
И как пошли ети слуги во чисто полё,
Они зделали виселичю высокую,
А повесили они как две петёлки.
210. А прекрасной царь Василей на кореты едёт;
А Соломан-от царь как пешком идёт,
А сам из речей да выговарыват:
«Уш передьни-ти колёса веть конь тенёт,
А задьни-ти колёса к чому идут[38]?»
215. А да приехали они как до виселицы;
И да приказыват прекрасной царь Василей Окуловичь
А повесить царя как во петёлку
И да во ту же веть петлю да во шелковую.
Воспроговорил царь-от Соломан-от:
220. «Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Ты позволь-ко мне ноньче в рог зыграть,
Во тот же рок как во турей рок!»
А взыграл-то Соломан в турей рок:
У Соломана сила шшевелиласе,
225. А блиско-то сила подвигаицсэ.
А ступил как Соломан на второй ступень,
Ише тут-то Соломан воспроговорил:
«Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Ишше дай мне зыграть да во турей рок»
230. Говорит-то цариця Соломанида:
«Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Не давай-ко играть ты во турей рок!»
Говорит-то Василей-от Окуловичь:
«Ничего, ты играй да во турей рок!»
235. Как взыграл-то Соломан в(о) фторой након, —
Зашумела-то дубравушка, темны леса:
Подвигаицсэ сила блиско-наблиско.
А ступил-то Соломан на третей ступень,
Спроговорил царь Соломан-от:
240. «Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Ты дозволь-ко-се мне да сыграть-де во турей рок
Мне те(пе)рече да при кончинушки,
При кончинушки да веку долгого!»
Говорит-то царица Соломанида:
245. «Ты прекрасной царь Василей Окуловичь!
Не давай-ко играть да во турей рок!»
Веть дозволил взыграть да Василей-от:
«Ты взыграй-ко тепере последней рас<з>!»
Как взыграл царь-от Соломан-от,
250. А взыграл и где как во турей рок, —
Как накрыла-то силушка великая:
Обостала-опседлала веть досуха.
Тут повесили царичю во петёлку;
Потхва(ти)ли пре(кра)сного царя да Василия Окуловица;
255. Добралисе они до вора где,
И ко(то)рой мок<г> укрась и царичю где,
Тут и делали петёлку шелковую
И повесили да Торокашка где.

После этого-то времени славы поют,

260. А славы-ти поют да в старинах скажут.