Архангельские поморы

Средь ночи, дабы поспеть с отливом, потащил Петр всех на палубу. Послали в Кузнечиху, где наш лоцман Арсений Парфенов, сын Коржавина, живет. Стащили с печи, растолкали, разбудили, водицею спрыснули, колья в глаза вставили и повели на «Святой Петр». Маршрут у самодержца был задуман к Соловецкому монастырю. Для этих целей и был с собой захвачен архиепископ Афанасий.

Суровый север не терпит спешки, вот в самом устье Северной Двины-матушки и охладило пыл Петра штилем. Проболтались сутки на месте, а к следующему восходу пошли далее.

Проснувшись от спячки, ветер нордовый свирепеть начал, с каждым часом налегает.

Соловецкий монастырь – основан в конце 20 – 30-х годов XV века на Соловецком острове в Белом море.

Ветер нордовый – ветер северный.

…корабельного вожа – так в Поморье называли лоцманов.

Румпель – рычаг для управления судном.

Облака заплакали, тучки посерели, а солнце спряталось, не желая смотреть на хулиганство вольной стихии. Волны ощетинились, взбунтовались и давай кидать яхту. Время проходило, а Беломорье все серчало, и вот уже кораблик, щепке подобно заглатывался им и выплевывался обратно. Все пассажиры и моряки в испуге, взмолившись Господу нашему Иисусу Христу, просили о пощаде, а бывший при них архиепископ давал последнее причастие.

Эка буря окаянна разыгралась, – ворчал Петр пробираясь на корму. – Кто здесь правит?

Арсений Парфенов, – ответил из темноты лоцман молодой.

Все люди, бывшие на яхте, слепились в одну кучку в страхе великом и уж ждали светопреставления. Палубу волны заливали кипучие, ветер хлестал без устали, а Петр с Арсением висели на балке рулевой, управляя досточкой в этой кутерьме.

Нам нужно к Унской бухте пробиться, там схоронимся, – прокричал Арсений.

Куда? – не слышал Петр.

К Унской бухте, – повторил Арсений.

И оба, налегая на румпель, направляли яхту в заводь тихую. Так стояли они, вместе привязавшись, пока в воду спокойную не вошли. Молитвы и воззвания к Спасителю нашему Иисусу Христу не пропали даром, и Бог смилостивился над путешественниками, усмирив стихию.

Ох, а как спаслись и вышед на бережок твердый, стали благодарить государя за чудодейственное избавление. А Петр им в ответ: «Да не меня благодарствуйте, а вот корабельного вожа нашего», – и подзывает Арсения к себе. Тот глаза прячет, кудрявую голову наклонил, нехотя к народу столичному подходит.

Чьих ты будешь, Арсений? – стали вопрошать его придворные.

Коржавина сын, – чуть слышно, едва языком ворочает, ответствует Арсений.

Да ты не робей, не робей, паря, – говорит Петр, – вижу моряк исправный, места здешние хорошо знашь. Быть по сему, отправлю тебя в заграницы изучать науки морские. Как, слову церковному обучен ли?

Так, – ответствовал Арсений.

Не из тех ли твой тятька, что к Новой Земле моржа ходят бить?

Так.

Немногословен был Арсений с людьми, приближенными к государю. Но разговорив его мало-помалу, вот что из уст его вынулось и кака картина развернулась перед спасенными.

Отец его действительно карбасник, ходит на промысел моржа к землям далеким, рыбу треску, палтуса ярусом добывает; мать-мастерица чинит снасти корабельные. Вот этим и живут. Отроку же девятнадцатый год исполнился, с отцом в море сызмальства ходить приучен. Все места беломорские, острова, мели, быстрины, ветра, тела небесные на зубок знает. Вот во прошлом году он и заделался лоцманом быть: разум его молодой, пытливый, и глаз острый давно в Архангельском городе у иноземных купцов славу сыскал. И Петра везти на Соловки поручили ему, потому как лучше-то его никого не было.

Отслушав сказ Арсения и увидев смышленость парня не по годам, Петр ему предложил службу государеву. «Вот, – говорит, – подучишься за границами, а как вернешься, сделаю тебя капитаном фрегата. Как, согласен?».

Дело полезное, – ответил Арсений и, попросив дозволения отдохнуть, пошел на яхту.

А Петр в честь спасения своего собственноручно выстругал крест деревянный в сажень вышиной и, взвалив себе на горб, снес его к берегу и там установил, написав по-голландски: «Сей крест сооружен капитаном Питером летом 1694 года».

Ругалась вода с воздухом еще три дня, и все это время самодержец со своими приближенными обитал в гавани Унской губы. В лес ходили, куропаток били, на оленей охоту вели, а как примирение нашли две стихии разные и солнце выглянуло ласковое, так тотчас дальше в путь засобирались.

Карбасник – владелец карбаса.

Ярус – очень длинная веревка, к которой на расстоянии трех аршин друг от друга привязывают снасти с большими крючками.

Быстрина – морское течение.

Сажень – русская мера длины, в три аршина, в 12 четвертей, равная 2,134 м, применяемая до введения метрической системы мер.

Паузки – небольшие парусные суда.

Матрозофа – пушка малого калибра.

К Соловецкому монастырю добрались без приключений. Три дня Петр кланялся святым угодникам, молился за упокой души своей матушки, принес жертву щедрую. Но в скорби и о деле не забывал, познавательное любопытство его и здесь о себе дало знать.