Архангельские рассказы

В дворовую компанию мальчишек Генка так и не успел влиться. Нас разделяли его подчёркнутая самостоятельность и независимость, и, конечно, мы не могли принять его внешнюю броскость и необычность. Одевался Генка в шикарные, на молниях, иностранные куртки, носил узкие брючки, невиданные пёстрые носки, коричневые сияющие ботинки на толстой светло-жёлтой подошве. Всё у него было ненашенское: яркое, красивое и необычное. Особенно поражали его бледное лицо, тёмно-рыжие, зачёсанные назад длинные волосы, пружинистая походка, сосредоточенный взгляд в упор, уверенное и независимое поведение. Он всегда смотрел вызывающе прямо, не отводя глаз. Разговаривал неторопливо, складными вежливыми фразами. Некоторые свидетели утверждали, что иногда от него пахло одеколоном. Чаще всего мы видели его выгуливающим собаку жёлто-бежевой масти с большими грустными влажными глазами, чёрным блестящим носом, выдвинутой вперёд нижней челюстью, плоской мордой, мускулистой грудью и подрезанными хвостом и ушами. Сначала мы между собой называли собаку бульдогом, но знатоки объяснили, что эта немецкая бойцовая порода называется боксёр. При нападении собаки этой породы первый удар наносят лапами, подобно ударам в боксе, — отсюда и название. Видимо, в отместку за подчёркнутую независимость и за то, что он не такой как мы, за его невиданные ботинки откуда-то появилась нелепая и гаденькая кличка Говночерпалка, которая циркулировала между нами:

— Говночерпалка сегодня на новом велике катался.

— Говночерпалкин пёс сегодня соседскую собаку порвал.

— Говночерпалка утром на пробежку выходил.

— Говночерпалкин батя сегодня на чёрной эмке приехал, — фиксировала уличная разведка.

Между тем, наша мальчишеская жизнь, подобно броуновскому движению[5], казалось, не замирала никогда: настольный теннис, баскетбол, волейбол, хоккей, коньки, лыжи, ледяные горки, лапта, чижик, казаки-разбойники, чугунная жопа, чехарда, запуск воздушных змеев, стрельба из самодельных луков и рогаток, походы в лес за грибами и ягодами, рыбалка, купание в реке и на озеру. Да разве всё перечислишь? Кроме упомянутых занятий, игр и увлечений, которые протекали самостоятельно, без инструкторов и тренеров, мы занимались ещё в многочисленных бесплатных секциях и кружках. Мой брат, старше меня на пять лет, прыгал с парашютом, учился летать на планере, увлекался велоспортом.

В микрорайоне, где мы жили, около Дома офицеров располагались две спортивные площадки: баскетбольная и волейбольная. Играли там целыми днями, а летом, в пору белых ночей, игра захватывала и ночное время. Команды сбивались стихийно. Когда не хватало взрослых игроков, брали и подростков, а те могли пригласить в игру и младших ребят.

В тот сентябрьский день трава и деревья уже пахли по-осеннему. Мы возвращались из школы мимо Дома офицеров. Возле баскетбольной площадки зрителей было много. Крики и свист болельщиков были слышны издалека. Вовсю шла игра. Команды были собраны из взрослых, юношей и подростков и пацанов десяти-двенадцати лет.

В младшей команде играл наш сосед. Он был в синем тренировочном костюме с белым кантом по вороту и белыми лампасами на брюках. Его движения были ловкими и точными, хотя и двигался он неторопливо, без суеты и горячности, мяч у него отнять было сложно, а его броски по кольцу и точные пасы неуклонно продвигали команду к выигрышу. В другой команде играли уже взрослые мужчины и юноши восемнадцати-двадцати лет. Им было обидно проигрывать сборной мальчишеской шантрапе, и поэтому напряжение на площадке росло. Болельщики свистели и орали, а счёт уверенно рос в пользу мелковозрастной команды.