Архангельские рассказы

История самодельных снегоходов на Белом море и в дельте Двины никем ещё не описана, но в моей памяти сохранились первые аэросани северодвинских умельцев, которые параллельно с атомными субмаринами мастерили в своих гаражах эти самоходные сани с пропеллерами, а затем и разные варианты «каракатов» на пневмоходу. Название «каракат» не соответствует внешнему виду морской каракатицы, непонятно, откуда возник этот термин, но он прижился и живёт до сих пор. «Каракаты» делают из мотоциклов, мотороллеров и другой подручной техники. Основная их идея такова — за счёт колес большого диаметра из автомобильных резиновых камер обеспечить большую площадь опоры снегохода на рыхлом снегу, а в случае аварийной ситуации эти же колёса-поплавки должны держать «каракат» на плаву.

Наш «каракат» был шестиколёсный, заводского изготовления, с бензиновым двигателем от мотороллера и хранился на острове Бревенник в стальном морском контейнере. На первом автобусе мы добирались до переправы через Маймаксу, переходили на остров и на своём «каракате» ехали в нужное нам место.

В тот день погода с утра была пасмурная, ветреная, но ничто не предвещало катаклизма. По автодороге, проложенной по островам Бревенник и Линский Прилук до посёлка Конвейер, наш «каракат» бежал весело, бодро раскачиваясь на громадных упругих колёсах. Возле посёлка спустились на лёд Корабельного рукава и по наезженной «каракатами» и гусеничными снегоходами дорожке покатили на север, мимо островов Камбальего и Подошина к морю. Выехав на простор морского залива, сделали первую стоянку и просветлили лунки. Воды подо льдом было около метра, она шла на убыль, и, по нашим прикидкам рыба должна здесь быть.

Минуты бежали за минутами — клёва не было. Небо между тем потемнело, линия горизонта и очертания берега исчезли в белёсой пелене, снегопад и ветер значительно усилились. Пока мы собирали снасти и складывали ящики и буры, пошёл густой влажный снег, а ветер усилился. Наступили снежные, шуршащие сумерки. Ветер забивал лицо и глаза липким снегом, видимость упала до предела. «Поехали по ветру!», — закричал я другу в самое ухо. На наше счастье, двигатель завёлся сразу, и мы покатили, ориентируясь только по направлению ветра. Движение в абсолютно непроглядной мгле, когда и небо, и все стороны света, и опора под колёсами — всё одного бело-серого цвета, рождало чувство беспомощности и ужаса.

Минут через двадцать нашего слепого движения впереди слева как будто мелькнуло розовое расплывчатое пятно. Я схватил водителя за рукав, одновременно показывая в ту сторону. Он сбросил скорость, и мы подъехали к розовому привидению. Спиной к ветру, стоя на коленях и опираясь грудью на ящик, закрывающий лунку от ветра, немолодой по виду мужик в красном прорезиненном рокане[8], в самоклееных из красной резины чунях, пытался ловить рыбу. На наше появление он никак не реагировал, а на вопрос: «Где Конвейер?» — неопределённо махнул рукой. Изумлённый и пристыженный его спокойствием, наш экипаж покатил дальше. Ещё через полчаса впереди по маршруту замаячило розовое призрачное пятно. Я протёр глаза, думая, что от напряжения портится зрение, — пятно стало ещё ярче, и оно двигалось. «Стой, стой!» — заорал я в панике. Слава затормозил вовремя. Поперек траектории нашего движения, метрах в десяти, впереди, бесшумно из-за гула снежной бури, слева направо как бы скользил ледокол. Мы, ослеплённые и оглушённые снежной бурей, выскочил к каналу, пробитому в толстом льду залива ледоколами, который постоянно поддерживался ими в рабочем состоянии для проводки морских грузовых теплоходов к портам Архангельска. Несколько минут мы стояли потрясённые, мысленно представляя возможность влететь в этой гудящей снежной неразберихе в ледяную воду. Встреча с ледоколом не только напугала нас, но и дала возможность определиться в хаосе снежной бури и выбрать направление движения к исходной точке — на остров Бревенник. В Корабельном рукаве ветер заметно ослабел, а на подъезде к Конвейеру уже были различимы труба котельной и водонапорная башня посёлка.

В наше время, в начале нового века, рыбалка, даже внешне сильно изменилась. Рыбаки одеты в удобные лёгкие и тёплые разноцветные костюмы из синтетики, на льду тут и там стоят голубые жёлтые, розовые палатки, украшающие зимний однообразный пейзаж, почти исчезли самодельные фанерные ящики, автотранспорт, в основном — личные легковые авто на четыре-пять человек. Многие рыбаки ездят с жёнами и детьми на своих вездеходных машинах, с мангалами, туристскими примусами, с газовыми печками.