«Архангелы»

Служанка вышла с полным подойником; молочная пена, словно молоко кипело ключом, переливалась через край. Иосиф Родян махнул рукой служанке, та остановилась. Подняв подойник, он сделал большой глоток. Лицо его перекосилось, и он тут же вернул подойник обратно.

— Молоко с запахом! — брезгливо сказал он.

Девушка испугалась. Подняв подойник, она тоже понюхала молоко, но необычайного запаха не уловила.

— Не может быть, хозяин, подойник был чистехонький, — возразила она.

— А я тебе говорю, что пахнет! — стоял на своем Родян. — Это от Пэуны?

— От нее, — кивнула головой расстроенная девушка.

— Пэуну больше не дои! У нее испортилось молоко. — Родян с отвращением плюнул в сторону и зашагал опять.

Одет он был довольно легко и гулял уже достаточно долго в холодном, пронизывающем тумане, но холода не чувствовал — наоборот, по мере того как становилось светлее, Родяну становилось все жарче и жарче.

Марина, заглянув в кабинет мужа и увидев, что его там нет, похолодела от страха. Она тут же вообразила, что случилось какое-то несчастье. Осмотрела все комнаты, пробежала по коридору и тут увидела в окошко, что Родян гуляет по двору. Ей сразу же полегчало.

С тех пор как на прииске случился обвал, доамна Марина не знала спокойных дней. Даже недавняя перемена к лучшему в настроении мужа не обрадовала ее, а напугала. Иосиф Родян бывал теперь и спокойным, и довольным, будто вернулись старые времена, но она по-прежнему пугалась всего, то ли предчувствуя дурное, то ли считая спокойствие мужа сумасшествием. Да и как можно было поверить, что Иосиф в полном рассудке повторяет:

— Пережить все как можно быстрее и взяться за работу!

Что значит — взяться за работу? Какую? Где? Когда все богатство — деревянная лопата, откуда взять денег для работ на прииске? Порой она утешала себя: «Верно, есть у него припрятанные деньги». Но она и сама знала, что надежда эта напрасна: будь у мужа хоть какие-нибудь деньги, он бы и на день не прекратил работ на прииске.

Марина никак не могла понять, чему обрадовался Иосиф, когда старшие дочери вернулись домой. Как можно радоваться, если сами они в отчаянии? Он что, думает, что одолеет беду и соберет дочерям новое приданое? Думает, что так же силен, как и тогда, когда начинал работу на прииске? Марина вновь и вновь принималась себя утешать: «Сил-то у него непочатый край, что задумает, то и сбудется!» Но и эти утешения были хрупче сожженных морозом листьев. Кому, как не ей, было видеть, до чего непохож этот стареющий обрюзглый толстяк на самоуверенного могучего молодца былых времен. Иосифу перевалило за шестьдесят — где уж теперь наживать богатство?

Да, в последнее время Иосиф Родян повеселел и перестал избегать людей, однако и постарел он за это время на много лет. В уголках рта у него появились морщины, которые Марина не могла видеть без содрогания. Она была неграмотная и не читала книг, но по морщинам мужа читала без ошибки его безнадежную, безрадостную судьбу.

Веселое настроение мужа казалось Марине противоестественным, она видела в нем симптом неведомой тяжкой болезни. И хотя Иосиф утверждал, что ему безразлично, когда пойдет с молотка его имущество, однако по всему было видно, что он ждет этого дня с нетерпением. В то же время Марина замечала, что муж становится все рассеяннее, не слышит обращенных к нему вопросов и, забывая о еде, застывает с ложкой в руках.

Предчувствия несчастной женщины, очевидно, были не случайны. Надежды Иосифа Родяна были детищем самого безнадежного отчаяния, и когда он с воодушевлением говорил о своих планах на будущее, Марине чудилось, что на ее шее затягивают петлю. Надежды Родяна походили на цветы, которые взрастила трясина. Цветы были настоящие, но пахло от них тлением. Надежды Родяна были подлинными, но внушил их не прииск, а отчаяние.

Душевное состояние управляющего было как-то странно затемнено. И, глядя на него, Марина и двое слуг, оставшиеся при доме, ждали чего-то необычного и нерадостного. Обе женщины, и хозяйка и служанка, точно так же, как работник Никулае, чувствовали раз от разу все острее, что хозяин говорит с ними будто издалека, и не сомневались: с Иосифом Родяном происходит что-то такое, чего следует бояться.

Доамна Марина, увидев, что Иосиф гуляет во дворе, немного успокоилась. Теперь ей предстояло собрать все свои душевные силы и все-таки взяться за хозяйство. Как же явственно она ощущала бессмысленность своих хлопот! Покрывалом, например, совершенно не обязательно было покрывать постели, а таз так и мог бы стоять полным, выплескивать воду было не к чему. Все вокруг оборачивалось бессмыслицей. Да и как иначе? Сегодня явятся чужие люди и пустят с молотка все, что она берет в руки, а может быть, и дом тоже. Она не могла справиться с непереносимой тяжестью этой мысли и, обессилев, разбитая, опускалась на стул. Потом испуганно крестилась и громко, так, чтобы слышать собственный голос, говорила: «Не оставь нас, господи!» Вставала, бралась за работу и вновь опускалась на стул.