Архат

– Возможно, потому что его мышление намного опережало время, в котором он жил. Меня больше удивляет, почему католиков не отправляют в психушки? В Ватикане есть старик с надписью в трудовой книжке «наместник Бога на земле». Не шутка, он даже зарплату за это получает. И миллионы людей действительно верят в это привокзальное опорожнение! Я иногда думаю, какую наглость нужно иметь, и за каких баранов держать людей, чтобы выставлять хрыча за наместника Бога? Интересно, почему же сразу не Богом, отчего такая скромность? Уверен, если бы в его обязанности входил пункт о необходимости быть распятым, то желающих наместников бы не нашлось. Конечно, я может быть, чего-то не знаю, возможно: он летать умеет, проходить сквозь стены или по воде ходить? Скорее всего, вряд ли, вот с малолетними детьми сладострастничать это – пожалуйста. Еще кто-то удивляется на то, что они хотят легализовать педофилию.

Вникните. Только за этот год в педофилии были уличены пятнадцать католических епископов. Не один – пятнадцать! И это только те, кого за руку поймали. Думаете, их посадили? Нет. Возможно, отлучили от церкви? Тоже нет. Их отправили подальше в сельскую местность, где они продолжают «служить» Богу.

– Типа «здесь вы спалились на городских мальчиках, теперь жарьте деревенских», – проказливо хихикал Ян, развалившись на диване в позе русалки.

– Заплывшие жиром святоши – продолжал с нарастающей яростью Марк – разглагольствуют о душе и вечных мирах, но все их мысли как содрать с нас три шкуры уже в этом мире. Они учат подставлять другую щеку – что за чушь! Когда они сами ее подставляли?

Я не хочу поклоняться какому-то мужику без борьбы отдавшему свою жизнь как жертвенный ягненок. Жизнь не терпит неудачников и больно наказывает за слабость. Если кто-то захочет ударить меня по левой щеке, то я не буду подставлять правую, так и зад недолго подставить. Я отрублю ублюдку руку, чтобы неповадно было!

Вера в Бога – удел слабых. Присмотритесь, кто наполняет церкви? – Больные, старики и нищеброды. Все те, кто не хочет напрягаться, чтобы улучшить свою жизнь. Им внушили, что можно просто быть зрителем по жизни, упиваясь тем, что ты грешная слабая тварь. Но вера в Иисуса гарантировано обеспечит тебе билетик на небеса.

Если они начнут, полагаться лишь на себя, а не на вымышленного Бога, становясь обеспеченными, то он им будет попросту не нужен. Не зря же больше всего атеизма в развитых странах.

– Так же как и суицида… – добавил Лука, в очередной раз, поймав на себе любопытный взгляд Киры.

– Легко отворачиваться от Бога, когда все хорошо – вступила со вздохом Кира – только, когда тебя жизнь по-настоящему прижмет – быстренько вспомнишь о Боге.

– В моменты, когда жизнь прижимает, я вспоминаю маму, а не Бога. Его вспоминает из-за страха тот, кто жил как аморальная мразь, а если человек жил ровно, то и не подумает.

Заметь, всплеск религиозной активности происходит во время войн. Если наука сделает людей бессмертными, то о Боге никто и не вспомнит, он станет достоянием учебников истории, где ему самое место. Ведь если Бог не желает или что еще хуже попросту не может помогать нам, то не слишком ли преувеличено его влияние? Жизнь станет намного проще, если скинуть этот балласт первобытных и никому не нужных взглядов.

Мне более по душе философия индуизма. Она не клеймит всех рабами, а говорит, что мы сами боги только позабыли об этом. Вообще в топку всю эту муть! Все грехи и заповеди, их слишком много для меня. Я признаю лишь одну – делай что хочешь. И в этом вся заповедь!

Интонация в голосе Марка нарастала, всякий раз, когда он доказывал что-либо во время споров. Спорить он готов был сутками, так как относился к спору как к интеллектуальному сражению, где победа считалась делом чести. У него был единый критерий на верность всех суждений: «мнение правильное, если оно мое». Ему нравилось загонять в тупик оппонента с помощью вопросов и доводов, подчиняя своему мнению. В эти минуты он напоминал удава, пожирающего беззащитную жертву.

После его слов в комнате повисла тишина. Слушатели завороженно смотрели на него готовые аплодировать стоя. Лука не находил слов для ответа и прибывал в смятении. Начавший спор Арсений к этому моменту от выпитого пива безмятежно задремал на диване.

Во время спора Даша пристально вглядывалась в лицо Марка, слегка прикусывая нижнюю губу. Целомудрие и нравственность были ей чужды. Она являлась носительницей морали «хорошо только то, что мне приятно».

– Так ты Бог? – спросила она, улыбаясь, нарушив молчание.

– А ты хочешь исповедоваться? – ответил с плотоядной улыбкой Марк.

– Я хочу причаститься. У тебя есть храм, где мы смогли бы это сделать?

– Могу причастить тебя в ванной.

Весь разговор происходил при спящем Арсении на потеху публики. Они встали и без спешки ушли в ванную.

Марк закрыл дверь на защелку. Две маленьких карих точки напротив игриво смотрели на него.

– И много у кого ты причащалась? – спросил Марк, брезгливо рассматривая ее накрашенные брови.

– К чему ковырять прошлое, когда самое интересное в настоящем.