Архей. Караванщики Анвила

Обогнув несколько пальм, парень добрался до лачуг, но продолжить движение не смог. Проход перегораживал раптор. Динозавр рычал и перебирал когтями на передних конечностях. Вновь жизнь смелого паломника могла окончится бесславно, но женский плачь заставил Ослябю отступить и поспешить на помощь в другое место.

– Давай, держи эту тварь! – какой-то пьяный ашахит рвал подол платья на молодой девушке. – За руки хватай.

– Пожалуйста! Прошу!

Двое мужчин громко гоготали, затаскивая девицу за здание трактира. Местные выпивохи, что стояли у входа «Наследия Тамора», одобрительно посмеивались, отпуская похабные шутки.

– Умоляю!!! Отпустите меня! – девушка рыдала и яростно сопротивлялась, но это только раззадоривало нападавших.

Один из них ударил кричащую тыльной стороной ладони по лицу. Капли крови брызнули на песок.

– А ну заткнись, потаскуха! Думаешь можешь вот так запросто нацепить приличную одёжу и работу ходить выпрашивать?! Сейчас покажем, где твое место.

– Ха-ха-ха, – второй залился хохотом и подхватил. – А заодно узнаешь, каким местом работать должна!

– А ну-ка отпустите девицу, изверги, – Ослябя выхватил меч.

Двое, успевшие затащить Шахриет в темный переулок, медленно повернулись. Девушка тут же отползла в угол и сжалась в комок, прижав к себе уродливую куклу.

– Ба, мужик, ты оружие убрал бы.

– Да-да, а то порежешься, – поддержал напарника второй. Видимо, всегда только подхватывал и поддерживал.

Паломник чувствовал зло, исходившее от нападавших, но оно казалось каким-то совсем мелочным, не глубинным. Заклинатель змей совсем другое дело. В эту секунду Ослябя даже удивился. Эти два болвана, решившие надругаться над беззащитной, и даже тот странный человек в капюшоне, не источали столько злобы, сколько старик, играющий на дудочке для змей.

Парень хотел рассказать насильникам о том, как наказывают за подобные преступления в Прудах, но вспомнил, что наказание за такой проступок следует не всегда, а если и следует, то только для простолюдинов. Ему на ум даже пришла история о сыне местного барона, который похищал и портил крестьянских невест прямо перед свадьбой.

– Не переживай, о, сын горячности, – продолжал уговаривать первый. – Девки на всех хватит. Давай, мы тебе даже уступим, – он нагло подмигнул.

– Уходите или, стало быть, защищайтесь!

– Значит не хочешь по-хорошему? – первый едва заметно качнул головой, глядя на второго. Напарник понял и начал медленно обходить внезапного защитника сбоку. – Слушай, разве это честно? У нас же оружия нет.

– А ведь и то верно, – усмехнулся Ослябя. – Я вас и без меча уделаю.

Лезвие влетело обратно в ножны, а кулак паломника в лицо подкрадывавшегося насильника. Удар оказался такой силы, что затрещали зубы, а нападавший тут же повалился без чувств. В два прыжка паломник оказался рядом с первым. Еще один удар в челюсть. Страшный хруст и падающее тело.

– Тьфу, зачем только за меч хватался. Хлюпкие, стало быть, – Ослябя пожал плечами, подошел к Шахриет и, уверенным легким движением, поставил ее на ноги. – Ты, девица, зачем по таким ме… – он обомлел.

Читатель мог бы подумать, что от неописуемой красоты… Хотя Шахриет и с разбитым лицом казалась прекрасной, но Ослябя, открывший в себе незнакомый ранее дар, провалился в бездну черной, бесконечной и вязкой злобы. Такого он не чувствовал ни от кого. Его охватил ужас. Парень бросился прочь.

Мысли путались. Паломник не мог поверить, что зло, сокрытое в хрупкой девушке, в сто крат превосходит злость, которую приходилось видеть до этого. Насильники не дотягивали до собственной жертвы. Черная мелочность, царившая в них, не шла не в какое сравнение с той темной силой, что скрывалась в Шахриет. Именно тогда и именно Ослябя понял, что забитое безразличием и презрением создание, является в действительности чем-то страшным и разрушительным.

Парень вспомнил завет богини. Уж не это ли зло имела ввиду Эсмей? Но ведь девушка не совершила чего-то дурного. Скорее наоборот. И правильно ли он поступил, когда пресек недостойный и откровенно злой поступок, но тем самым защитил большее и, возможно в последствии, более разрушительное зло? И разве бывает так, чтобы слабый старик и беззащитная девушка оказывались более злы, чем те, кто стремиться причинить им страдания и боль?

Эти вопросы путали мысли. Только под утро Ослябя смог найти шатер Эразма. Он с трудом пробрался внутрь и, повалившись без сил на тюфяк, забылся в тревожном сне.