Читаем Археоастрономия и история культуры полностью

систематических астрономических наблюдений в Старом Свете на эпоху, отстоящую от нас по крайней мере на два десятка тысяч лет назад. Разумеется, нелегко принять и истолковать этот вывод. Важнейшие данные и соображения, положенные в основу сформулированной выше гипотезы, гаковы: с началом становления человека как существа социального биологический отбор практически прекратил свое действие. Единственным способом адаптации стало изменение поведения, управляемого культурой. В системе культуры как инструменте приспособления к среде обитания непременно должны существовать механизмы прогноза. Предвидение изменений погоды и климата, перспектив промысла, демографической ситуации для племени, находившегося в предельно суровых условиях, были фактором выживания. Основное предположение состоит в том, что на очень раннем этапе культурной эволюции была обнаружена корреляционная связь между вариациями локальных погодно-климатических факторов, биологическими явлениями, с одной стороны, и перемещениями планет-с другой. Такая корреляция имеет место в связи с влиянием солнечной активности на земные атмосферу и биосферу и со статистической зависимостью между уровнем солнечной активности и планетными конфигурациями.-Открытие такого алгоритма прогноза, видимо, значительно облегчалось, тем, что влияние солнечной активности на земные явления в рассматриваемую эпоху было более глубоким и значимым, чем в наше время, из-за относительно низкой тогда величины магнитного момента Земли. Предложенное объяснение стойкого интереса древнего человека эпохи палеолита к практической астрономии ставит, конечно, много вопросов. На некоторые из них авторы пытаются Дать ответ. Хотелось бы, однако, сразу предупредить читателя: в области, куда мы теперь вступаем, существует больше догадок, нежели обоснованных предположений. Авторы, например, в своих рассуждениях принимают, что мышление первобытного человека было того же типа, что и наше-это положение, однако, все еще остается дискуссионным.

Ритуалы, петроглифы, жрецы. Соответствие между теми или иными природными явлениями и космическими или календарными циклами может быть установлено только на протяжении длительного времени, охватываю

щего жизнь многих поколений. Ясно, что результаты наблюдений должны как-то фиксироваться и устойчиво передаваться. Один из первых вопросов - возможно ли это для астрономической информации? Напервыйвзгляд без привлечения письменности передача подобной информации кажется невозможной. Однако, кроме письменности, существуют ведь и другие знаковые системы. По крайней мере две подобных системы существовали задолго до того, когда возникла потребность в фиксации и последующей трансляции первых простейших абстрактных знаний. Во-первых, это ритуалы, повторяющиеся с большой точностью и выполняемые со скрупулезной аккуратностью во всех мелких деталях. Во-вто. рых, это искусство, в частности изобразительное (на самом деле скорее всего это была одна-единая знаковая система, расчленяемая нами сейчас из-за нашей особой склонности к разъятию и анализу...).

О ритуалах, об изощренных методах психотехники и инпринтинга, применявшихся, вероятно, нашими далекими предками, мы, разумеется, мало что знаем. Но признаки фиксации сведений, которые в дальнейшем будут фигурировать в календарных системах в виде пиктограмм и особых структур древнейших орнаментов, имеют широкое-в географическом смысле-распространение и довольно многочисленны (мы об этом уже говорили, рассказывая о работах Б. А. Фролова и А. Маршака). Иногда такие "памятные записи" носят характер "фотографического изображения". Таково, например, изображение лунного серпа и окружающих звезд, найденное на скальной плите в Папоротниковой пещере (Калифорния, США). Изготовление этого фрагмента звездной карты датируется IX в. н. э. (или еще более ранним временем), что соответствует для данного региона эпохе неолита. Советский астроном Ю. П. Псковский нанес на изображение координатную сетку и подверг его внимательному анализу *. Оказалось, что древний художник был довольно точен-все яркие звезды близ Луны оказалось возможным отождествить однозначно!

С увеличением объема и сложности накопленных знаний для их устойчивой передачи постепенно стала

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное