Археолог

Много проблем доставляли рыбинские, пока им изрядно не настучали по голове в тутаевской бойне. Потом пришла очередь Костромы, и тамошние авторитеты попытались показать характер, но купец Рассказов не дал ни пяди своей земли отщипнуть. Лет пять не прекращалась война на волжских берегах, но царство Рассказова стояло незыблемо. Ему удавалось успешно отбиваться, и каждый новый наезд делал его только сильнее. Потом Черномор создал частную военную компанию «Борей», которая стала оказывать услуги то рыбинским против костромских, то костромским против рыбинских, а также другим заказчикам, которых оказалось предостаточно на мятежной Волге, где каждый город сделался самостоятельным феодальным государством с местным царьком. За исключением Углича, поделенного между тремя вооруженными группировками – масловцами, часовщиками и артельщиками.

Такое положение дел не устраивало Черномора. И хотя у него установились надежные торговые отношения с часовщиками, он продолжал размышлять над тем, как прибрать Углич к своим рукам. Для исполнения этой застарелой мечты он три с половиной года назад командировал Сергея Рубина в город с наказом осмотреться на месте, втереться в доверие либо к масловцам, либо к артельщикам, достигнуть определенного веса в группировке и заставить бандитов играть по правилам Черномора.

Задача эта оказалась намного более сложной, чем отжать Дзержинский район, но спустя три с половиной года Рубин мог сказать, что у него кое-что получилось. Это он подкинул Черномору идею на базе артельщиков развернуть химическую лабораторию по изготовлению «Живицы», договорился обо всем с Тараканом. Если бы план выгорел, то вскоре Таракан и Черномор получили бы армию сверхсолдат, которые смогли бы решить кардинально все вопросы с масловцами, часовщиками, рыбинскими и прочими бандформированиями, просто утопив всех к чертям собачьим в Волге.

⁂

С чего он вдруг вспомнил обо всем этом? Просто проезжал мимо старого отцовского дома, а потом мимо дома Абрама Исааковича, вот и всколыхнулись воспоминания, так что Рубин загрустил, разглядывая снежный пейзаж за окном. Со вчерашнего вечера подморозило, потом прошел снегопад, и весна опять сменилась зимой, правда, ненадолго, скоро она развернется во всю силу, с капелью, слякотью и окрыляющим чистым воздухом, наполненным запахом пробуждающейся жизни.

Но в этом мире уже ни черта не изменится. Он останется точно таким же, как и год и два назад: с вечно грызущими друг друга стаями волков, отарами покорных овец, растерянных и напуганных, которых стригут то одни, то другие, большими жадными тузами, выясняющими друг с другом отношения посредством своих верных волков, и отсутствием надежды, что новое Средневековье когда-нибудь закончится.

Когда такие мысли лезли в голову Сергея, хотелось залечь в какую-нибудь берлогу, где его никто не найдет, да как следует нажраться или схватить автомат и устроить конкретную стрельбу, желательно по живым целям из числа врагов, что тоже хороший вариант. По такому случаю он иногда выезжал за город один или в компании Добряка – да самогона – и организовывал стрельбище. На окраине бывшего поселка Высоково у него был небольшой домик, огражденный частоколом с дозорной вышкой, там жил дед Тимур, он присматривал за домом, охотился, имел небольшое хозяйство и всегда рад был визитам Рубина и товарищей.

Но сегодня рано было думать о маленьком отпуске на природе. Слишком много дел накопилось, слишком много нерешенных проблем накопилось, и одной из них был ограбленный караван из Ярославля и пропавшие ампулы с секретным составом, которым так дорожил Рассказов.

Противостояние между ярославскими, рыбинскими и костромскими за волжскую землю постепенно набирало обороты, то затихая, то вновь убыстряясь. В Рыбинске заправлял всем Святослав Шелест, из бывших силовиков, люди прозвали его Секирой за то, что был скор на расправу и людей своих держал в железных рукавицах. Если кто непокорный голову поднимал, то разговор короткий – голову с плеч прилюдно, и чем больше людей, тем лучше. В Костроме правил Иван Кондратьев, из бывших номенклатурных, его еще при последнем президенте в Москву продвигали, да не случилось. Мужик хитрый, в подковерных делах умелый, за эти качества его и прозвали Кардиналом. Вот между Черномором, Секирой и Кардиналом и велась вялотекущая война, которой не хватало напора и натиска, чтобы войти в завершающую фазу. Они так долго могли между собой бодаться. Черномор активно использовал в этой войне ЧВК «Борей», но с годами маленькая армия стала приобретать все больше и больше самостоятельности, и он уже не мог диктовать командирам «Борея» свои условия так же легко, как несколько лет назад, хотя те продолжали отстегивать Черномору долю от прибыли, но со временем доля эта стала уменьшаться.

Черномор четко представлял себе все расклады, поэтому начал искать способы разрубить этот гордиев узел одним ударом, а для этого ему требовалось преимущество, которого ни у него, ни у Кардинала с Секирой не было. Тогда Черномор решил начать эксперименты с психотропными препаратами.