Археологи: от Синташты до Дубны. 1987-2012

Кедование было вторым из столпов экспедиционной дисциплины – первым столпом являлся непререкаемый моральный авторитет наших сахемов. Сама процедура кедования носила публичный характер. В некоторых случаях виновный подвергался наказанию незамедлительно – прямо на раскопе, посреди лагеря или в любом другом месте, где заставал его сахем. Случалось также, что экзекуция откладывалась и осуществлялась на центральной площади лагеря, при всем честном народе. Однажды, вдохновленные примером французских революционеров, наши сахемы даже соорудили специальную кедовальную машину: посредством рычагов и противовесов она должна была отмерять дозированный удар по пятой точке виновного, но, будучи несовершенной технически, сломалась в ходе первого же применения.

На самом деле реальное кедование случалось не часто, только в особо вопиющих случаях – но думали и говорили о нем много, оно было одной из важных тем для размышления и общения. Чемпионы по кедованию среди школьников гордились своим званием, и вообще отношение ко всей этой процедуре и со стороны школьников, и со стороны сахемов имело ярко выраженный шуточный, карнавальный характер. Все хорошо понимали, что это не серьезное наказание, оно совершалось беззлобно и принималось без обид – ну, поболит чуть-чуть попа, эка невидаль. Это было наказание для своих – и школьники хорошо понимали и ценили этот аспект.

Кедовальная машина, действующий образец. Саргары, 1975 г.

Ни в какое сравнение с кедованием не шло другое, совершенно бесконтактное наказание: когда напроказившего, плохо управляемого школьника выгоняли из полевого лагеря и в сопровождении кого-нибудь из сахемов возвращали в город, к родителям. У нас это называлось «петь романс «Выхожу один я на дорогу». Вот это было по-настоящему и тяжело, и страшно. Один раз я умудрился чуть не попасть под такую «экстрадицию» и до сих пор помню тот ужас, с которым воспринимал возникшую перспективу. Быть лишенным степи, раскопок, палатки, друзей, сахемов, быть выброшенным из этого замечательного коллектива, перестать быть свои – да, это было действительно плохо. А получить по попе кедом – пустяки, дело житейское, с кем не бывает; ничего страшного в этом не было.

Но всё же взращенное советским образованием чувство справедливости иногда роптало в наших сердцах – и однажды мы отважились на сопротивление. Силами нашего археологического кружка – школьников Леонида Вячеславовича Туфленкова, при участии некоторых ребят из других кружков, в глубокой тайне была создана «Партия упразднения кедования» – сокращенно «ПУК», да, такой вот невзыскательный детский юмор. Партия провела два или три тайных съезда, приняла программу и даже пыталась вести некую вялую агитацию – но на вооруженное выступление не решилась, а только оно могло принести ей победу. Выступление произошло позднее – в то лето восстали палачи инквизиции, и вот тогда сахемам пришлось нелегко.

Наш кружок на Каменном Амбаре, 1988 год: Светлана Шумакова, Федор Петров, Мариан Вербовецкий, Александр Фомин, Александр Виницкий, Сергей Гридин

Ночь инквизиции была одним из традиционных праздничных мероприятий в те годы. Первоначально оно, вероятно, строилось на школьных методических материалах и активной пропаганде прогрессистского мифа о мрачном и жестоком средневековье. Однако к нашему времени сколько-нибудь серьезную связь с учебно-воспитательным процессом это мероприятие практически полностью утратило и носило, главным образом, игровой характер.

Леонид Вячеславович Туфленков