Археологические открытия, изменившие историю

Симпсон также подчеркивает, что при отсутствии обширных раскопок вдоль стен, такая теория — это все, что он может предложить: «Они были построены неизвестными людьми, неизвестно когда и с какой целью. И весьма вероятно, что несмотря на все наши надежды, они останутся загадкой еще в течение неопределенно долгого времени».

Лондонский Daily Telegraph от 27 января 1973 года подробно рассказывает еще об одной загадочной стене, которая возникла, чтобы идти в никуда и без какой-либо видимой причины.

Записи об этой таинственной стене оставил достопочтенный сэр Алек Киркбрайд, который в возрасте 75 лет был признан Daily Telegraph одним из последних британских офицеров, воеваших во время восстания арабов вместе со знаменитым Лоуренсом Аравийским. Стена Киркбрайда тянется на 32 км, на расстоянии примерно 19 км от Петры к Иордану.

Сэр Алек, который многие годы являлся резидентом британской разведки в Трансиордании и закончил свою долгую карьеру послом Великобритании в Ливии, рассказал прессе, что впервые он увидел «любопытную стену», пролетая над ней на легком самолете. Он был настолько заинтригован, что вернулся к ней уже верхом на лошади, чтобы рассмотреть поближе.

«Это было совершенно потрясающе, — вспоминает сэр Алек. — Поскольку для возведения стены в 3 м шириной и 60 см высотой потребовался гигантский труд. Но она не имеет ни малейшего отношения к пограничным или оборонительным сооружениям. Просто путаница какая-то».

Теория сэра Алека заключается в том, что стена была построена набатянами в раннюю христианскую эру; при этом он признает, что далеко не уверен в том, что эти пустынные жители в действительности могли построить такую таинственную стену. «Несмотря на многие исследования, объяснить сей факт пока не может никто», — прокомментировал он.

В апреле 1973 года штатный писатель альманаха РепиИ предложил следующее толкование стены в пустыне в никуда сэра Алека:

«...Сэр Алек, который наверняка знает эти места как никто другой, категорически утверждает, что это не оборонительная и не пограничная стена. Фактически же, если исходить из ее размеров, она больше напоминает дорогу; однако, судя по описанию, это дорога, которая никуда не ведет. Если все это так, то это означает, что некая группа (предположительно ненормальных) людей тщательно сложила 60 000 м³ камня просто так, без причины. Вряд ли кто-то может всерьез даже допустить мысль, что люди волокли сюда камни так, забавы ради, особенно если учесть, насколько негостеприимным являются места вокруг Петры».

Глава 8

Хенджи[7], обсерватории и компьютеры

В течение более чем половины столетия кусок резной кости северного оленя валялся в темном углу одного из французских музеев. Никто на него не обращал внимания и не пытался исследовать. Когда Александр Маршак в тот июльский день 1965 года всмотрелся в него под микроскопом, он внезапно почувствовал, что «смотрит на разум человека, украсившего и использовавшего его более тридцати тысяч лет назад».

Серпантин меток, выгравированных на поверхности кости, обрел новый смысл. Очевидным стало и его международное значение. Маршак понял, что разгадал головоломку, когда интерпретировал зарубки, оставленные на артефакте времен позднего ледникового периода, как фазы луны более чем за двухмесячный период.

«Будет это изображение принято, как Луна, или нет, — писал Маршак в выпуске журнала National Geographic за январь 1975, — но я открыл самую раннюю из всех известных человеческую систему символов, выполненную за двадцать тысяч лет до развития письма, арифметики или календарей более поздних культур, которые мы считаем цивилизованными».

Хоть мнение Маршака, связанное с кроманьонцами, является противоречивым, он уверен, что человек эпохи ледникового периода был «...в большей степени современным человеком, с гораздо более сложным мышлением, чем считалось», и отнюдь не просто примитивным охотником и изготовителем инструментов.

Для помощи в исследованиях Маршак использовал фотографию с максимальным увеличением и геологический полевой микроскоп для увеличения выгравированных символов и композиций кроманьонца. В своем анализе различных форм пещерной живописи он применял ультрафиолетовую и инфракрасную фотографию, «в буквальном смысле проливая новый свет на удивительно богатое искусство кроманьонцев».

Кажется, будто с самого начала своей интеллектуальной истории человек был предельно озабочен отметками и расчетами приливов и отливов своей жизни, то есть микрокосмосом и влиянием движения звезд и планет, то есть макрокосмоса.

Возможно, что самое большое удивление мы испытываем в отношении начала измерения человеком времени и того, насколько искушенными оказались древние в своей классификации движения небесных тел.

Вероятно, что самым противоречивым остается вопрос: сами ли так называемые «примитивные» культуры разработали эти методы, или они унаследовали их от еще более ранней, продвинутой цивилизации, точная принадлежность которой остается сегодня для нас совершенно непонятной.