Археология Месопотамии

К началу второй мировой войны все наши знания о стратиграфии Северной Месопотамии ограничивались результатами работ на названных выше памятниках. К этому еще следует добавить раскопки Мэллоуна, который заложил необычно глубокий шурф под ассирийским храмом Иштар на холме Куюнджик в Ниневии [182, с. 71 и сл.]. Эта работа дала ряд чрезвычайно важных результатов. Во-первых, в верхнем слое Мэллоуну посчастливилось найти бронзовую голову аккадского царя в натуральную величину, теперь она числится среди величайших шедевров месопотамского искусства (см. гл. VII). Во-вторых, он добыл письменное свидетельство того, что в шумерские времена в городе Ниневии уже были свои храмы. В-третьих, ему удалось подтвердить правильность установленной к тому времени последовательности этапов древней культуры и, что еще более важно, доказать существование древнейшего, дохалафского этапа. На глубине 27 м, непосредственно над материком он обнаружил новый, неизвестный ранее тип керамики, украшенной тонкой резьбой, которую он условно назвал «ниневийская I». В течение десяти лет после того, как Мэллоун уехал из Ирака на раскопки в Сирию, эти удивительные черепки, хранившиеся в небольшом количестве в Иракском музее, оставались единственными образцами самой древней формы керамики, найденной к тому времени в Месопотамии.

Хассуна

Положение изменилось с 1943 г., когда инспектора Иракского департамента древностей обнаружили на краю занятой посевами возвышенности в 20 милях к югу от Мосула небольшой холм под названием Хассуна, поверхность которого была усеяна керамикой типа ниневийская I. При раскопках этого холма возобновилось сложившееся в Укайре сотрудничество автора настоящей книги с Фуадом Сафаром. Результаты работ превзошли все наши ожидания [116, с. 255 и сл.]. К истории халколитических поселений Северного Ирака, была добавлена новая, самая первая, глава о приходе сюда какого-то народа, стоянки которого почти сразу после этого перекрываются примитивными строениями небольшой земледельческой общины. Раскопки, охватившие площадь примерно 20 кв. м, позволили нам проследить развитие этого поселения в течение шести последовательных строительных горизонтов и связать последний этап обитания здесь людей с приходом жителей, использовавших раннюю форму расписной керамики Халафа.

Слои с III по V (при счете снизу вверх) содержали материал, который мы рассматривали как «стандартную» культуру Хассуны. Вся керамика была лишена лощения и либо украшена рисунками, нанесенными иглой, либо расписана; иногда сочетались обе формы орнаментации. В трех самых нижних слоях (II, I с и I в) появилась так называемая архаическая керамика, лощеная и расписанная глянцевой краской. На протяжении всех этих шести подпериодов общий облик поселения оставался в принципе неизменным: маленькие глинобитные домики группировались вокруг больших дворов, как на современных хуторах. Не исключено, что они имели высокие деревянные или тростниковые крыши, наподобие тех, какие и сегодня можно видеть в окрестных селениях. Многое указывало на имевшее здесь место примитивное земледелие; в частности, деревянные серпы с крепившимися битумом кремневыми вкладышами свидетельствуют о том, что эти люди по меньшей мере жали дикие злаки, до сих пор произрастающие в районе Хассуны. Но найдены также зернохранилища сложной постройки, для большей надежности обмазанные известью или битумом, из чего следует, что зерно сохранялось для посева. Любопытны овальные «лущильные лотки» из обожженной глины, которые использовались для провеивания зерна. В изобилии встречаются кости домашних животных, хотя обсидиановые наконечники стрел и дротиков указывают, что жители поселка еще занимались и охотой. Находка поврежденной статуэтки «богини», относящейся к хорошо известному в настоящее время типу, дала уже тогда повод предполагать наличие определенных верований.

Простая лощеная керамика уровней I в и I с по большей части относилась к типу, который везде связывается с поздними стадиями неолита; но глубже, в лежащем непосредственно над материком слое 1а, наступила резкая перемена. Навесы (шалаши), если таковые имелись, должно быть, возводились из недолговечного материала, так как обнаружено лишь несколько далеко отстоящих друг от друга домашних очагов, при каждом из которых оказался набор одних и тех же примитивных изделий. Среди них — грубо выделанная керамика, в том числе оригинальный высокий сосуд для хранения припасов, вероятнее всего — молока, и орудия, например массивные сланцевые мотыги и топоры. Рядом с одним кострищем лежал скорченный скелет. Все это были, как нам кажется, символы перехода от кочевой жизни пастухов и охотников к оседлой земледельческой общине.

Другие памятники хассунской культуры