Археология Месопотамии

Легенда о безродном происхождении Саргона часто встречается в литературе более поздних времен. Сначала сирота воспитывался добрыми крестьянами, а затем служил виночерпием у царя Киша, которого со временем сместил с трона. Это были первые шаги в блестящей военной карьере, которая началась с разгрома Лугальзагеси из Урука, какое-то время осуществлявшего верховную власть над всем Шумером. Подчинив вслед за этим один за другим все города Шумера и «омыв свое оружие в Нижнем Море», Саргон основал новую столицу и назвал ее Аккаде (Агаде). К сожалению, точное местонахождение этого города — одного из немногих важных политических центров Месопотамии — до сих пор не установлено. Во всяком случае, он, видимо, находился гораздо севернее основной территории Шумера и стоял на реке, так как был доступен судам.

В это время появляются все признаки возвышения аккадского элемента среди сторонников Саргона. В другие шумерские города назначаются аккадские управляющие, и шумерский язык перестает быть государственным. Тогда же много времени и энергии отдавалось реставрации и перестройке древних шумерских религиозных памятников; даже дочь Саргона стала жрицей Наннара — бога Луны г. Ура.

Для Саргона, как мы уже говорили, овладение Шумером было не более как ступенькой к расширению его завоеваний за пределы естественных границ Месопотамии. Его первое военное выступление было направлено на восток, в Элам, где он одержал победу над объединенными силами четырех правителей под предводительством царя Авана и установил наместничество в г. Сузы, который с того времени приобрел новый политический статус. Вторая экспедиция Саргона была проведена вверх по Евфрату в Северную Сирию, и, по его собственному объяснению, «бог Даган дал ему Верхние земли». Это означает, что он получил доступ к кедровым лесам гор Амана и к серебряным рудникам Тавра. Более поздними экспедициями Саргон завоевывает лояльность населения Ниневии и ее округи.

Известная эпическая поэма «Царь битв» рассказывает о правителе, который проник в Центральную Анатолию с целью защиты собственных «купцов» от вымогательств местного царя, описанного как царь страны Бурушанды, находящейся южнее современного Кайсери. В целом, по-видимому, достоверен и другой рассказ о какой-то морской экспедиции, которая была проведена Саргоном к самому югу Персидского залива; доля истины, вероятно, есть и в его заявлении, что он пересек «Западное море», чтобы достичь Кипра и Крита.

По крайней мере ясно, что успешные предприятия подобного рода постепенно привели к созданию первой в истории Месопотамской империи и к торговле с завоеванными странами, о которых до тех пор было почти ничего не известно. Кроме новых источников леса и ценных металлов, которые стали доступны с открытием северных торговых путей, много товаров стало поступать с востока через Элам; явно возросли возможности морской торговли через Персидский залив. Источники, например, свидетельствуют, что во времена Саргона «корабли Дильмуна, Магана и Мелуххи причаливали к пристаням города Аккаде» [169, с. 272 и сл.]. Первое из этих названий, идентифицируемое с о-вом Бахрейн, упоминается уже в текстах раннединастического периода как торговый центр; но если под Маганом подразумевается Оман или побережье Макран, то Мелухху следует искать еще дальше, и, возможно, она служила связующим звеном с цивилизациями долины Инда. По крайней мере посредством торговли Аккадская империя достигла пределов известного тогда мира.