Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса

Одно время считалось, что тайна, окружавшая точную форму этого изделия, наконец полностью рассеяна. На огромном сундуке XIV в., находившемся в Новом колледже Оксфорда, вырезаны были батальные сцены, в которых опознали изображения эпизодов битвы при Котрэ. На всех этих рисунках основным оружием, которым пользовались фламандцы, была огромная дубина 5 футов длиной, на головке усиленная железными полосами и дополненная длинным шипом. Если немного напрячь воображение, то получится, что она в некоторой степени отвечает описанию Гвиара: огромные палки или дубины, «спереди окованные железом». Однако это описание с тем же успехом подходит и к ранней форме алебарды, оружия, которое шведы в первый раз использовали при Моргартене тринадцатью годами раньше и приблизительно с тем же эффектом против австрийских рыцарей, который годенак оказал на французских. Из большинства рассказов о битве при Котрэ совершенно ясно, что годендак был рубящим оружием, как боевой топор, но в то же время обладал выдающимся вперед острием, похожим на наконечник пики; в этом отношении оружие, вырезанное на сундуке из Нового колледжа, никак не подходит под описание. Годендак не был чем-то вроде секретного оружия, которым фламандцы нанесли поражение французам; это произошло исключительно благодаря идиотской галантности французских рыцарей и полному отсутствию тактической смекалки у их командира, Робера д'Артуа.

Аналогичное поражение англичанам нанесли шотландцы при Баннокбурне двенадцатью годами позже; а через год после этого произошло сражение при Моргартене. Затем, в 1346 г., французская кавалерия превратилась в прах на холмах Потье, при Креси; она практически повторила то, что было уже сделано в 1302 г., – сражалась с предельной галантностью и глупостью против дисциплинированной пехоты, занявшей очень сильную позицию; на этот раз их не изрубили в куски, как это сделали фламандцы со своими годендаками; англичане просто засыпали их стрелами. Эффект, однако, был тот же самый. Времена, когда противники относились друг к другу с рыцарственным уважением, вскоре должны были миновать. Если раньше сражения велись по правилам, отчасти напоминавшим турнирные, то со временем они начинали приобретать тот облик, который мы знаем сейчас, – безжалостной борьбы, в которой побеждает тот, кто не слишком считается с правилами. Приверженцев рыцарского идеала никак нельзя было назвать гибкими политиками – это противоречило самой сущности их воззрений. Они превращали бой в красочное и галантное зрелище, но, когда на поле боя вступала пехота, сражение заканчивалось поражением. Котрэ и Баннокбурн, Моргартен и Креси, как и сражения меньшего масштаба, продемонстрировали одно и то же: превосходство на поле боя, которое так долго принадлежало закованным в доспехи всадникам, постепенно переходило к пехоте. Впереди у них было еще два блистательных столетия и даже больше, но непревзойденными лидерами они не были уже никогда.

Когда появились первые признаки угрозы падения значения рыцарства, доспехи их мало изменились по сравнению с тем, что использовали в IX в. Фактически этим же пользовались галлы в первые два века до нашей эры – шлем, щит и кольчуга. Начиная с конца XI в. предметы различными способами развивались и совершенствовались.

Шлем, который мы видели на колонне Траяна, в могилах франкских воинов и на гобелене из Байе, все еще был в употреблении в XIII в., чуть ли не до конца его. В какой-то момент, возможно, еще в XI в., и определенно в начале XII в., кузнецы начали изготовлять шлем из цельного куска металла вместо того, чтобы соединять вместе несколько полос или пластин, но коническая форма изделия сохранилась в неприкосновенности. Правда, по непонятной причине (поскольку шлем конической формы обеспечивал максимально эффективную защиту, заставляя оружие скользить по поверхности при любом ударе сверху вниз) в XII в. все же появился новый вариант, похожий на кастрюлю с плоским верхом – явно менее практичный, хотя, с другой стороны, гораздо более простой в изготовлении и, следовательно, более дешевый. Возможно, именно поэтому его и стали делать. Железная шляпа с полями котта (Kettle-hat) тоже использовалась довольно часто. К примеру, в саге о короле Сверрере, которую написал в XII в. один ирландский аббат по рассказу самого короля, написано:

«Сам Сверрер был одет в добрую кольчугу, поверх нее был крепкий гамбезон, и все это было прикрыто алой коттой. Кроме этого, на нем была широкая железная шляпа (Vida Stalhufu), похожая на те, что носят в Германии…»